Наверное, так выглядели бы рыцари… рыцарские доспехи, если представить на минуту, что рыцари могли выскользнуть из своего снаряжения перед самым началом сражения и сбежать.
Странно все это, подумал Иван. И место не слишком хорошее они выбрали… Круль выбрал. Только сейчас Иван сообразил, что если предавшийся не соврал и полтора десятка бойцов из группы поддержки явятся сюда, то, конечно, достать Ивана и Круля, вооруженных снайперскими винтовками, они не смогут, но заблокировать их на этой высотке — проще простого.
Всех делов — окружить и ждать, пока у тех не закончится вода. По такой температуре до захода солнца они еще дотянут, но до следующего полудня… А уж тем более, до следующего заката — вряд ли. Нужно только проявить терпение, а потом подняться на холм и собрать хорошо провяленные тушки предавшегося и специального агента… Стоп, напомнил себе Иван, не агента Ордена Охранителей, а Старшего исследователя Объединенной Инквизиции.
И умирать тебе придется в этой не слишком уважаемой тобой черной форме, Иван Александров. Хотя…
Какая тебе будет разница? Все трупы воняют одинаково. Вон убитый снайпер уже, кажется, начал подванивать.
Иван глянул и поспешно отвернулся — невесть откуда взявшийся рой черных мух кружился над трупом.
Нужно было его отбросить подальше, подумал Иван. Встать, столкнуть, что ли?
Иван поглядел на дорогу, взял винтовку и глянул в прицел — Круль тащил мертвого снайпера с противоположного холма вниз, к дороге.
С ума сошел? Какого лешего он возится с тем телом, когда нужно заняться этим?
Круль споткнулся, упал прямо на покойника, полежал пару секунд, обнявшись, потом встал и потащил его дальше. Уложил тело возле дороги на открытое место, посмотрел на холм и помахал рукой, словно увидев, что Иван на него сейчас смотрит.
— Воды… — попросил Марк.
Иван отложил «шило», открыл флягу и напоил мусульманина. Такие дела. Сам-то он еще пока мог и потерпеть, а вот Марк экономить не будет. Он сейчас не слишком хорошо соображает…
Жирная черная муха села на лицо раненого и деловито прошла по лбу. Иван махнул рукой — муха взлетела, но тут же села обратно.
— Апокалипсис… — прошептал Марк.
— Что? — не понял Иван.
— Апокалипсис, — повторил Марк. — То слово… Запомни его… А… Апокалипсис…
— Что оно значит? — Иван отогнал муху и сел поближе к Марку. — Что значит?
— Все… Ты сам узнаешь…
Заскрипел песок, стукнул сорвавшийся из-под ноги камень — Круль поднялся на холм, аккуратно положил винтовки на землю, сбросил с плеча два ранца.
— Как он? — спросил Круль.
Иван молча пожал плечами.
— Понятно. — Круль присел на корточки, достал из ранца флягу и сделал глоток, прополоскал рот и проглотил воду. — Знаешь, как раньше боролись с запахами разложения и гниения? В домах или городах, во время эпидемий?
— Не знаю, — отрезал Иван.
— В этом твоя беда, — назидательно поднял указательный палец Круль. — Знания — такая штука, что лишними не бывают…
— Во многом знании — многая печаль, — сказал Иван.
У них в школе этой цитатой были исписаны тетради почти всех мальчишек. Приятно найти серьезное оправдание собственной лени.
— Ладно, пользуйся, что я с тобой, черпай, так сказать, из бездонного колодца…
— Очень нужно!
— Вань, ты неправ… во-первых, упорствовать в своей лени — расписываться в собственной глупости, а во-вторых, мучает тонущего жажда или нет, а рано или поздно он все равно напьется. Да… Так вот, почему тебе повезло. В древности для борьбы с вонью жгли серу. А тебе ее и жечь не нужно, пока я рядом.
— Спасибо большое.
— Пожалуйста, хотя сарказма могло быть и поменьше… Через пару часов ты все равно оценишь. Как там покойничек, тихо лежит?
— Как и положено покойнику, — ответил Иван. — Лежит, воняет… Нужно было его подальше… Может, туда, на дорогу, еще и этого оттащишь?
Круль выпрямился, посмотрел на труп и покачал головой.
— Пусть полежит. Еще есть надежда…
— На что?
— На все, Ваня! На все есть надежда. И всегда. Поэтому, если лишишь человека надежды, то можно с ним делать все что угодно. — Круль сел на землю возле Марка, пощупал у того пульс.
— Апокалипсис… — сказал Иван.
— Что? А, тебе он это уже сказал…
— Только слово.
— А… Тогда тебя еще ждет много всякого интересного. И очень поучительного.