— Что там еще? — Ивану надоели недомолвки.
Чего тут уже молчать, когда все и так настолько плохо, что дальше просто некуда.
— Ничего. Ничего особенного.
— В глаза мне смотреть, батюшка! — приказал Иван. — И не отводить взгляд. Ну? Что там еще в кармане? Какая фигня меня ждет впереди?
— Какая фигня? Не знаю я, что там тебя ждет. Предсказывать будущее — не богоугодное дело. Это тебе не ко мне нужно, а сам знаешь куда.
— Батюшка, я человек простой, не усложненный. Я же вижу, что вам так хочется мне еще кое-что поведать, что аж в носу чешется. На месте усидеть не можете, ерзаете, как школьник перед первым свиданием. Я завтра уеду, и, может быть, больше и не свидимся. И то, что сейчас лезет из вас, как, извиняюсь, дерьмо при расстройстве желудка, я ведь так или иначе все равно узнаю. Ведь узнаю же?
— Узнаешь, — кивнул отец Серафим.
— И лучше, чтобы от вас? Или все равно?
— Честно?
— Честно.
— Без разницы. Не сегодня узнаешь, так завтра.
— Давайте сегодня, батюшка, честное слово! — Иван засмеялся, надеясь, что смех получился естественным. — По старой памяти.
— По старой памяти? Хорошо, — словно решившись на что-то неприятное, сказал отец Серафим. — Позавчера комиссия пришла по твоему вопросу к общему мнению. К единогласному мнению. Светил тебе монастырь на пять лет с последующим определением на поселение.
— Единогласное, говорите?
— Единогласное. — Отец Серафим твердо смотрел в глаза Ивана. — Сверху пришло пожелание изолировать тебя навсегда.
— В смысле — изолировать? — Иван постарался придать голосу двусмысленность.
— Да. Вплоть до несчастного случая.
— Почему решили пожалеть? — спросил Иван. — И с каких хренов эти парни сверху прислушались к мнению комиссии? Только не нужно мне говорить о свободе совести в данном конкретном случае. Если кто-то может причинить вред, то…
— Они и не прислушались. Вначале пришло пожелание, потом указание. Затем — распоряжение с предупреждением. Стефан пригрозил отставкой — ему напомнили о бессрочном контракте. Я попытался прощупать варианты через свои старые связи — связи даже слушать не захотели. Жестко так все, резко и однозначно. Кстати, в этом деле вполне достаточно оснований для совершенно законного наказания. Ты человека похитил?
— Эту сволочь Джека Хаммера?
— Но ведь похитил. Опера Квятковского убил?
— Нет. Не убивал. Но если бы я успел — то грохнул бы.
— Ну, там еще, обряды, уклонение от дачи показаний, сотрудничество с Бездной… — Отец Серафим снова улыбнулся. — Достаточно у тебя всего. Более чем достаточно.
— И что же помешало? — серьезно спросил Иван.
— Ничего. Мое обращение, Стефана, отца Жозефа, между прочим, Игнат Рыков знаешь какой рапорт накатал? Я читал — плакал. И понятно ведь, что бессмысленно, что если там решили, то… Но мы отправили, напряглись, а сверху приходит рекомендация — пять лет изоляции плюс десять — поселение. Мы сразу и проголосовали. Сам знаешь — решения подобных комиссий не изменяются.
— Так откуда нарисовалась автономная область?
— Вчера. По требованию Центрального офиса Службы Спасения в Иерусалиме. Они имеют право отвода и рекомендации кандидатур для заполнения вакансий в зонах совместного проживания. Вот они и потребовали, чтобы ты был направлен именно туда. И в официальном статусе.
— Я могу отказаться? — быстро спросил Иван. — В конце концов, пятнадцать лет — не так уж и много. На поселении я быстро перевоспитаюсь, попаду под амнистию…
— Ты не понял, Ваня. Совсем не понял. Тебя ведь судили как штатского, но для того, чтобы выполнить запрос Бездны, тебя мобилизовали. Такие дела.
И все равно, что-то Шестикрылый не сказал. Смотрит в глаза, разве что не подмигивает. Хочет, чтобы Иван все сам понял. Сам. В конце концов, Иван ведь может отказаться от выполнения мобилизационного параграфа, огрести санкции с епитимьей, отработать в двукратном размере в какой-нибудь лечебнице, если пойдет на принцип.
— Пока ты служишь, приговор висит в воздухе. Как только ты уйдешь со службы — отправишься на перевоспитание. Доступно?
Что же ты недоговариваешь, подумал со злостью Иван. Намекаешь изо всех сил, а не говоришь.
— Я могу идти отдыхать? — спросил Иван, вставая со стула.
— Иди. Завтра утром тебя отвезут в Хайфу, а там — на корабль. И…
— Но до утра я еще могу передумать? — уточнил Иван.