«Вот, значит, где ты выкурил сигарету», – подумал Каспар и остановился. Линус снова замахал рукой. Очевидно, он хотел, чтобы Каспар следовал за ним. Наружу, на обледенелый и покрытый мокрым снегом деревянный пол балкона.
– Эй, дружище, ты это видишь? – Каспар помотал головой и указал на свои ноги. – Я в носках на мороз не пойду.
– Я жентоозать, – прошипел Линус. На этот раз еще более нетерпеливо и испуганно. Затем сделал шаг назад, еще раз кивнул Каспару и через секунду исчез в темноте.
– Вернись! – крикнул Каспар. «Ты погибнешь». Его передернуло от этой мысли, прежде чем он успел ее озвучить.
И что теперь?
Он не мог терять времени. Расфельд и остальной персонал как раз отвлеклись на нового пациента. Удобный момент для того, чтобы незаметно улизнуть из клиники. Между тем Каспару вдруг показалось, что он сумел перевести вавилонскую тарабарщину Линуса.
«Пойм, я жентозать» – «Пойдем, я должен тебе что-то показать».
Проклятье. Возможно, Линус с криком побежит за ним, если Каспар сейчас развернется и уйдет, а такое внимание ему было ни к чему.
Каспар натянул ботинки и накинул на плечи пальто. Жалюзи на окнах были опущены на одну треть, а Каспар был на две головы выше Линуса, поэтому ему пришлось нагнуться, чтобы выйти на балкон. Ледяной ветер уперся в него, как невидимый привратник, который хочет помешать посторонним проникнуть в его царство холода.
Каспар еще больше согнулся и обхватил себя руками. Ветер немного ослабел, благодаря выступу эркера слева, который защищал от метели, но не от сибирских температур. Линус, тоже стоявший с подветренной стороны, опять приложил палец к губам.
– Тнизу, – прошептал он и указал на красный снегоход, который был припаркован перед входной дверью. Большая часть машины находилась под навесом. Лишь острая морда выдавалась на заснеженную дорожку. Еще теплая, так что снежинки, опускаясь на нее, тут же таяли.
– О чем ты? – Каспар нагнулся вперед, но увидел еще меньше, потому что вышел из укрытия эркера. Снег летел прямо в глаза. Каспар заморгал и наклонил голову, сердясь на себя за безрассудство. Вместо того чтобы пробраться мимо Бахмана и сбежать из клиники, он теперь стоял со склонным к психозам пациентом в темноте на обледенелом балконе.
Только он хотел вернуться, как ветер поменял направление. А с ним изменилось и восприятие Каспара. Неожиданно он его увидел.
Пятно. В снегу. Оно начиналось у задней правой гусеницы и тянулось в сторону входа в клинику. В матовом свете, который падал из комнаты Бахмана, пятно напоминало желтую лужицу мочи, но Каспар сразу понял, что это на самом деле.
Бензин.
Либо шланг топливного бака вырвался сам, либо ему кто-то помог.
Но почему? Зачем кому-то выводить из строя единственное транспортное средство, способное перемещаться в такую непогоду?
Он хотел было спросить Линуса, знает ли тот, кто ковырялся в снегоходе, как музыкант рванул его назад в тень эркера. За секунду до того, как Бахман, неожиданно появившийся за снегоходом, успел взглянуть наверх в их сторону.
19:18
Вообще-то он вернулся в свою палату лишь затем, чтобы дождаться, когда консьерж клиники наконец покинет зону ресепшен и начнет обход. Но сегодня, похоже, все шло не по плану, и Каспар понял, что его побег – если это вообще был побег – все больше осложнялся. Он торчал здесь без какой-либо связи, а теперь еще и консьерж по непонятной причине вывел из строя транспортное средство, которое Каспар собирался одолжить для спуска по снегу. Плевать. Он и так доберется вниз, в крайнем случае сидя на своем полиэтиленовом пакете.
Ни при каких обстоятельствах он не проведет здесь еще одну ночь. И не только из-за жуткой мысли, что мог оставить где-то свою нуждающуюся в помощи дочь.
Он чувствовал, что с загадочными новоприбывшими в клинику проникло что-то еще, чего лучше сторониться. Угроза, невидимая, как вирус. Она распространялась, нарушала отработанную вечернюю рутину маленькой клиники и, как он сейчас выяснил, даже нашла путь в его одноместную палату.
Что здесь происходит?
Каспар замедлил шаг, подходя к своей двери. Она была распахнута, а в палате горел свет, хотя он погасил его всего несколько минут назад.
Какого черта?
В коридоре послышались два взволнованных голоса. Один принадлежал Софии, которая своим вопросом «Что вы задумали?» словно озвучила мысли Каспара. Каспар тоже не мог объяснить вид, который открылся ему, когда он дошел до своей палаты. Почему этот парень стоял в грязных сапогах на его письменном столе и протягивал руку к окну?