Удар в грудь откинул меня к стене. Встать сразу не получилось, потому что легкие отказывались принимать воздух. Такое бывает, когда что-то, или кто-то, бьет в «солнышко». Стоя на коленях, я пытался отдышаться, но мне это не удалось. В поле зрения появились шаги, и мне в живот врезался ботинок военного. Меня откинуло на стену, и следом за первым ударом прилетел второй, на этот раз кулаком и в лицо. Но удар пришелся вскользь, так как я смог немного сдвинуть голову.
— Сволочь! Урою! — прохрипел солдат, и снова ударил.
На этот раз удары получились более удачными, один в челюсть, другой в висок. После второго я слегка «поплыл» даже. Но третьего удара не получилось, так как на остатках сил я схватил мужика за ногу, и дернул. Тот завалился следом, увлекая меня за собой. Мне это и было нужно, так встать сам я бы не смог. Мой лоб врезался в переносицу мужчины, там что-то хрустнуло. Затем ещё раз, чтобы закрепить успех. Я лежал на мужчине, давя его своим весом, потому что сил почти не осталось. Параллельно с этим я пытался достать из ножен на поясе нож. Удалось это не сразу, никак не мог расстегнуть кнопку. Достав нож, ударил им куда придется. Попал куда-то в живот, провернул. Затем еще раз, и еще. Остановился только, когда противник затих.
Нужно было вставать, потому что иначе я останусь здесь навсегда. Просто придут бойцы Гаврилова, и пристрелят, им даже целиться, особо не придется. Я встал на кулаках, и резко поднялся. По-другому нельзя, только так, чувствуя боль в каждой мышце. Ничего, закончим с дезертирами, отдохнем.
На «карачки» встал с трудом, потом пошло немного легче. Стеночка, на которой остались брызги моей крови, помогла. Спасибо, родимая, без тебя бы не встал. Оказавшись в вертикальном положении, я сразу же поднял автомат. Проверил магазин, тот оказался пустым. В разгрузке полных магазинов тоже не оказалось, так что пришлось оставить его в комнате. Конечно, можно было бы пособирать магазины у бойцов, но времени на это не было. Нужно было двигался вперед.
Так что придется «вторичкой» пользоваться. Я убрал нож в ножны, потом достал из кобуры трофейный TT. Хотел уже, было двигаться дальше, но, подумав, решил оставить в комнате арбалет. Все равно он не понадобиться, только мешать будет. Вместе с арбалетом в комнате остался и колчан.
Я пошел дальше, двигаясь еще более осторожно. Больше мне сюрпризы были не нужны. Но до лестницы на третий этаж, на котором располагался кабинет Гаврилова, я дошел без происшествий. Видимо, всех отодвинули на верхнюю площадку. Я пошел наверх, двигаясь вдоль стеночки. Так меня будет меньше видно, но мне будет виден тот, кто стоит на площадке. Перед подъемом достал из подсумка последнюю гранату. Это была единственная осколочная. После этого я двинулся вверх по лестнице.
Первый солдат стоял на лестничной клетке. Я не стал испытывать удачу, и просто застрелил его. Затем кинул в дверь за его спиной гранату. И сразу же побежал вверх по ступеням, тратя последние силы. Я боялся, что сил не хватит, и я свалюсь на половине. Но повезло, добежал, только пришлось к стенке прижаться, иначе бы возле нее и упал бы. Хлопок взрыва раздался через мгновение, за ним кто-то истошно заорал. Я рывком сорвал своё избитое тело с места, и зашел в коридор, готовый стрелять во все, что движется. Но в коридор оказались только раненые, которых все равно пришлось добить. Раненый враг может быть даже опаснее целого. Такому терять нечего, и он часто готов на героические поступки.
Пять выстрелов, и пятеро дезертиров лежат на полу без движения.
Около одного из них я остановился, наклонившись, подобрал его пистолет-пулемет «Кедр». Неплохая машинка, кстати, доводилось его использовать. И тут в коридор выскочил еще один человек. Я его заметил краем глаза, и сразу же упал на пол, спасаясь от выстрелов. Но стрелять в меня человек не стал, наоборот, развернулся и побежал в конец коридора. Из окна прыгнуть решил, что ли?
Я выстрелил длинно очередью, и одна из пуль таки задела бегуна. Ударила его в бок, и развернула. Он упал на спину. Оттуда, где он лежал, донеслись громкие стоны. Я встал, и пошел к последнему дезертиру, уже зная, кого там увижу. Майор Гаврилов лежал на полу, белый, как мел. Пуля пробила его бок сзади, прошла насквозь, и вышла спереди, так что он был не жилец.