- Ваш голос становится тише, брат Томаш.
- Намек понял. У меня меньше песка, чем я думал. Тогда буду говорить кратко. Почти век - это очень долгий путь, который я шел, и часто шел не в одиночку.
- Женщины?
- Слабый в тяжелое время ищет дружбы сильного. Да, женщины. И вот моя тайна, назовем ее исповедью, - Я слышал, что у тебя в той жизни был долгий опыт, когда...в общем, когда у тебя было в избытке свободного времени и ты много читал - всякого и разного. И Технику допроса, и справочники там ...ммм...разного толка.
- Было дело.
- И по медицине, наверное? Тогда ты меня поймешь. Я ведь мог и не высовываться из той кибитки. Но знаешь, последние пару недель я все четче вспоминаю какого цвета был мой школьный ранец, как пахли волосы мамы, и многое то, из первых дней беды, что я бы не хотел вспоминать никогда, и при этом забывать - где находится компостный нужник, и как зовут послушника, который выносит за мной горшок. Ты сможешь тут найти истину, палач?
- Прогрессирующее старческое слабоумие, скорее всего. Но это не важно.
-Да, это уже не важно. Важно, какое доброе имя я оставлю в наследство детям и внукам. Доброе имя того, кто молитвою победил зло - это очень много.
- Да, это очень много.
-Домиций, что то надвигается. Страшное. Я не знаю что, и это уже ваша чесотка. Но винтовки, да еще в таком хорошем состоянии, да еще так близко от Цитадели. Тут слишком много совпадений.
- Может быть. Но это уже не твой груз. Не тебе его и нести, не тебе его и оценивать.
- Да. Уже твой...Ваш. Ты помнишь еще ту веру. Нашу..
- В целом.
- Я думаю, что у тебя есть шанс спастись.
- Я не ищу спасения.
- Но, возможно, оно само ищет Тебя. Я помню Старую Книгу. В ней Всеблагой очень часто назначал своими пророка редких ублюдков. Знаешь, - снова горький смех и кашель, - мне в голову пришло, что ты очень подходишь на роль пророка. И возрастом, и моральным качествами.
Молчание ненадолго повисшее в келье нарушается голосом умирающего.
- Можешь и ты ответить мне на один вопрос? Уважь любопытство старика.
- Да.
- Тот парень, которому ты прижег лицо во время допроса...что он тебе сделал. Я давно живу на свете, и понимаю, что тут было замешано что то личное. Кто он тебе и за что ты его так?
- Сын. Он не знает, кем я ему прихожусь
- Но зачем?!
- Я его так защитил.
- Как тебе удалось? Он так себя вел, что...
- Надо задавать вопросы, на которые он не знает ответа, на которые он никогда не даст ответ при других, и надо прекращать допрос до того, как он готов сломаться. Это очень просто и очень сложно одновременно.
- Лучший из худших...ты таки будешь..
- Кем?
- Ничего. Это я про себя.
-Могу тебе еще помочь?
- Да. Ты хорошо поешь. Помнишь это - 'Два кольори мо╖, два кольори..'. Я забыл ее очень давно, но сейчас память преподнесла такой себе подарочек.
- Кажется, да. Это была любимая песня моей мамы.
- И моего отца. Возьми меня покрепче за руку и пой. Мне не будет так страшно и холодно.
Холодная суха рука. Его уже почти час как нет с нами, а я все пою. Пою для него, для себя - почти умершую песню умершему человеку.
Отпускаю эту сухую, почти прозрачную руку только к вечеру, когда Луциус приходит забрать тело на омовение.
Настоящее. Письмо от 8 марта 31 года Эры Пришествия Пророков
'От настоятеля 7-й Цитадели Иеремии 3-му воплощению пророка Яна и всему конклаву'
Во имя Творца пресветлого и всеблагого и всех пророков его сообщаю о делах и происшествиях во вверенной моей опеке и попечению 7-й Цитадели Ордена.
Первое. Важное, но не срочное.
С прискорбием начинаю послание с вести о смерти брата Томаша. Смерть его, ожидаемая, но все равно тяжкая для нас случилась не от пули злодея, а в силу преклонного возраста нашего брата.
Во избежание пересудов и кривотолков среди маловеров и колеблющихся касаемо чуда брата Томаша, нагое тело его после омовения было положено на стол в малой крипте. И слабые в вере могли увидать своими глазами, что у покойного нет свежих ран, а смерть его была от возраста, а не от свинца или стали.
Рядом был положен и плащ покойного. И в нем каждый и без труда смог бы увидеть следы от пуль, милостью Всеблагого, не тронувшие тело брата Томаша.
Ошибка ли это была с моей стороны, или нет, - судить Вам. Но на следующий день плаща там уже не было. Братья Ордена и гости Цитадели поделили его как реликвию святого и как амулет на промах врага. Впрочем, кусок накидки брата Томаша с дыркой от пули мне удалось вернуть и он в самое ближайшее время будет передан Конклаву как реликвия возможно нового святого Ордена.
Кроме брата Томаша мы потеряли еще шесть человек, в том числе и брата Игнация, потеря которого - человека умудренного возрастом и чрезвычайно опытного не может теперь не сказаться на крепости духа наших братьев. Еще двое братьев были настолько тяжелораненые, что им были ампутированы конечности (у одного руку, у другого - ногу). Сегодня мною им было предложено - остаться в Цитадели выполняя посильную работу, или стать полубратьями Ордена. Янус и Люциус (так зовут братьев, пострадавших за веру) выбрали участь полу-братьев и, после годичного обучения, под их опеку будут переданы два наиболее близких к цитадели поселения. Далее их селить - опасно.
Что же до брата Буониса, то его контуженный выстрелом хребет и связанный с этим паралич рук и ног не оставляют мне выбора. Впрочем, ныне покойный брат Томаш незадолго до смерти просил дать бедному брату нашему шанс, объясняя тем, что на его памяти люди восстанавливались после и более тяжелых травм. А потому мы будем ждать до конца осени. И молиться о том, что бы здоровье нашего раненного брата улучшилось настолько, что бы раствор белладонны нам не понадобился.
Второе. Теперь коротко о делах текущих и не срочных во вверенных мне и братьям 7-й Цитадели землях Ордена.
Сбор пятины зерна нынешнего урожая прошел в целом без пролития крови и потерь среди братьев и полу-братьев, и наша цитадель готова оплатить малую толику долга перед Святой Церковью положенной долей зерна, льняной тканью и желатином.
Исключение составило лишь община Зосимы. В ходе сбора податей они отказалось покрыть недоимку зерном, льном и костью за прошлый год, объясняя тем, что в случае полного расчета, им самим нечего будет есть. Мое мнение - врали, считая, что находятся далеко (7 дней пешего пути), и карающая рука Ордена им не страшна. К тому же вряд ли они едят лен и рога с копытами, и уж ими-то могли частично покрыть недостачу зерна. Предложение полубрата Люциус, приставленного, для проповеди и сбора церковной доли, к данной общине, покрыть недостачу девками для огородных и прочих работ внутри Цитадели - было отвергнуто чрезвычайно грубо, а самого брата Люциуса и его женщину крайне жестокого побили и прогнали. Учитывая то, что поселение - новообращенное, и это был их второй урожай, я решил поступить с ними мягко, хотя и в соответствии с заветом первых пророков. Два десятка наших братьев, полу-братьев и наиболее надежных из людей Ордена сумели в два конных перехода достичь границ общины Зосимы и объяснить неразумным детям святой Церкви их неправоту, при-чем без особого членовредительства. В результате мы поладили на пяти девках вошедших в детородный возраст, которые будут работать на полях Ордена до покрытия недоимки, да еще один год сверху, как плата за побои полубрата Люциуса и наше беспокойство.