Пожалуй, я судил пристрастно. Тут уж ничего нельзя было поделать. Я никогда не смог бы проникнуться приязнью к этому субъекту.
Мочка левого уха отсутствовала, но рана заживала вполне успешно.
- Полагаю, - учтиво произнес я, - что имею честь познакомиться с мистером Арчибальдом Патнэмом? Здравствуйте, доктор.
Глава 21
Я пробудился, когда яркий солнечный луч уперся в мою физиономию отвесно и начал припекать не на шутку. Подле меня безмолвно стояла Франческа Диллман.
- Счастливчик: можешь уснуть в любое время, при любых обстоятельствах, вздохнула она.
- Долгие годы упражнений... Я уселся, протер глаза, потянулся и принялся отряхивать одежду от приставшего сора.
- Война окончилась? Можно разбегаться по домам? Франческа улыбнулась:
- Кажется, нет. Ведутся великие маневры. Сначала изрядно постреливали, но уже с полчаса все тихо.
Поглядев на меня с неподдельным лукавством, доктор Диллман сказала:
- Удивлена, что ты не мчишься на подмогу Джеймсу.
- Какого лешего? Нужна ему подмога волка-одиночки! Сражения в солдатском строю не по моей части. На несколько секунд мы умолкли.
- Счастливое воссоединение супругов состоялось? - полюбопытствовал я.
Собственно, спрашивать было излишне. Лицо Франчески буквально светилось от счастья. Высокая, подтянутая, ученая и очень самостоятельная дама... Только сейчас она казалась влюбленной школьницей, весьма напоминая воспрявшую в последние несколько часов Глорию-Джин Патнэм.
Что ж, надлежало признать: моей невзрачной персоной Франческа интересовалась мимолетно, вынужденно, поверхностно. Мы разделили полдюжины приятных ночей, но и только. Что ж...
- Состоялось, - уведомила доктор Диллман весьма застенчиво. И продолжила со всевозможной поспешностью: - О, Боже! Ведь я думала, Мэтт, что уже потеряла его1 После минувшей ночи Монтано как пить дать отыгрался бы на заложнике... Я шла по тропе, глотала слезы и думала, думала: как же теперь жить? Без него.,. А потом увидела этот милый, великолепный джип!
- Слушай и запоминай, - прервал я. - Твоего Арчибальда никто никогда не выкрадывал. Заруби на носу, и ему зарубку сделай: глубокую, надежную. Ибо, если история с похищением выплывет наружу, люди зададутся резонным вопросом: а твоя роль в освобождении мужа к чему сводилась? Именно таких вопросов избегать надобно. Любой ценой.
- Мэтт, но...
- Веди себя спокойно, и все образуется. Рикардо Хименесу и Освободительной Армии Коста-Верде приписывают сотни похищений. Хименес великолепно сумеет позабыть об Арчибальде, ибо недоставало еще выслушивать наветы: украл американского археолога, чтоб миллион долларов заграбастать... Сам поговорю с предводителем повстанцев. А если твой муж будет вести себя тише воды, ниже травы, никому и в голову не стукнет любопытствовать, как он вообще очутился в Коста-Верде вместо Каньона-де-Шелли. Скажем, доктор Диллман прилетел в Копальке, желая сделать жене приятный сюрприз. Прибыл на место раскопок - ни изыскательской группы, ни жены. Пусто. Франческа нахмурила брови.
- Доктор сунулся туда, метнулся сюда, кое-кого из старых знакомцев порасспрашивал и выяснил подобие истины. Нанял проводника: указать лагерь Монтано. И чуть не схлопотал пулю, потому что Люпэ счел его шпионом. По счастью, среди bandidos началась распря, Монтано пал от руки Хименеса, который отказывался верить, будто соратнички пробавляются обыкновенным разбоем. А поверив и убедившись, укокошил виновника и помчался в Лабаль, освобождать невинно пострадавших. Заодно и Арчибальда прихватил. Уразумела? Заставь уразуметь супруга.
Ответила Франческа отнюдь не сразу.
- Ты невзлюбил Арчи, верно? - сказала она минуту спустя.
- Обладая столь просвещенными извилинами, - желчно промолвил я, - нетрудно и догадаться: я не пылаю нежностью к человеку, числящемуся твоим благоверным.
Положив руку на мое запястье, женщина шепнула:
- Прости, Мэтт...
- Прощаю. А теперь возьми-ка вот это. Вырвав из блокнота с фотографическими записями листок, я черкнул на нем несколько цифр и протянул Франческе.
- Запомнить и уничтожить. Если впоследствии возникнут неприятности, если покажется, что я сумею помочь, позвони по указанному номеру. Не застанешь на месте, попроси передать сообщение и оставь собственный номер.
Я поколебался.
- Всякое случается... Вдруг мои необычайные таланты придутся кстати?
Проворно помотав головой, Франческа выпалила:
- Нет-нет!.. И потом... Ты уже столько для меня сделал... Неловко просить о большем.
- Тьфу! - сказал я. - Представь на минутку, что муженек потеряется вновь, и понадобится выручить? Неужто будешь рисковать его бесценной шкурой лишь потому, что не решишься обратиться к человеку, способному исправить положение вещей?
Франческа улыбнулась:
- Ты сегодня по-настоящему ядовит. Хорошо, запомню и уничтожу. Спасибо, милый...
- И еще. Ты, конечно же, не послушаешься, никто не желает подчиняться разумным советам... Но все равно. Пожалуйста, не выкладывай своему Арчи того, что ему вовсе не обязательно знать. Если уже не выложила, разумеется...
Чуть виноватый взгляд Франчески безошибочно уведомил меня: еще не приступала к исповеди. Ни места надлежащего не было, ни времени. Да и настроения, пожалуй. Но ждет не дождется, когда же сможет, наконец, честно и до конца излить возлюбленному переполняемую чувством вины душу.
- Он должен понимать происходящее лишь в общих чертах, дабы уберечь тебя от возможных затруднений дома. Но касаемо некоторых требований, выставленных Люпэ де Монтано, и неких ночных похождений, Арчи не должен подозревать ничего. Понимаешь?
- Понимаю, только...
- Я видел твоего Арчи. Поверь: подобное признание будет целебно для души и губительно для супружества.
- Senor Helm?
- Si, yo soy Helm.14
Солдат уведомил, что El Jefe Menor15 жаждет видеть мою скромную особу, а я, ответив немедленным и учтивым согласием, двинулся в указанном направлении.
Миновало минут сорок после бурной и весьма огнестрельной встречи на просеке. Джим, возглавивший людей Рикардо, уже отправился вспять, и звуки оживленной перестрелки были весьма впечатляющи.
Хименес обнаружился ярдах в трехстах от нас, по направлению к Лабалю. Он устроился в хромированном кресле и не без видимого облегчения давал отдых слабым ногам.
Я воздел правую ладонь, изображая голливудского индейца:
- Хау, о великий Младший Вождь! Внемлю речам твоим!
Сперва Рикардо чуть не оскорбился, ибо латинская раса принимает воинские чины и революционные титулы весьма серьезно. Все же минуту спустя он успокоился, ухмыльнулся и произнес:
- Ничего забавного. Отца, бывшего президента, называют El Jefe Mayor16, а меня произвели в младшие... Послушай, Мэтт, вы и впрямь понятия не имеете, кто следовал по пятам?
- Ни малейшего.
- К нам выслали парламентера. Его подстрелили сгоряча, но, по счастью, не убили. Говорить он будет лишь с господином Мэттиасом Хелмом. Сиречь, Мэттью Хелмом... Кто бы это мог проведать о настоящем имени Сэма Фельтона, да еще из джунглей не выбираясь, а?
Голос Рикардо звучал невозмутимо, но глаза приняли выражение весьма подозрительное.
- У меня полно знакомых во всех уголках земли, - ответил я, пытаясь понять, что, собственно, происходит. - И друзей, и врагов. Правда, врагов неизмеримо больше. Где парламентер?
С минуту Хименес безмолвствовал, смотря очень пристально и внимательно. Потом вздохнул.