Королевский замок Иннишид испокон веков носил еще одно название – «Драконьи кости». Это название очень точно характеризовало замок, ибо его фасад был покрыт черно-золотистой черепицей, имитировавшей чешую дракона. А вход в замок был выполнен в виде раззявленной пасти чудовища. Старые легенды гласили, что замок возведен на месте захоронения огромного дракона Иннишида, хранителя династии Элефиров, далеких предков Рика. Говорили, что предкам Рика так понравился замок, спроектированный хельмским архитектором Ириусом, что те торжественно поклялись не тревожить кости Иннишида, ибо явление исполинского дракона приведет к неминуемому разрушению замка.
По периметру арочного проема в стене расположилась надпись «В балансе сил преумножу счастье», выгравированная на старохельмском. Прежде чем зайти в тронный зал, молодой король несколько раз перечитал эту надпись. Ему необычайно легко давалось изучение старохельмского языка.
Очутившись в пустом тронном зале, Рик первым делом подошел к стене, с которой на него взирали портреты предков. Красивые благородные лица смотрели сегодня как-то иначе. С некоторым… сочувствием. Впрочем, здесь наверняка не обошлось без игры его воображения.
Витражи на стеклах вновь затеяли странную игру красок и по залу бродили предзакатные розово-персиковые всполохи.
Он подошел к окну и долго смотрел на небо и на суету города, который был виден отсюда как на ладони. В груди монарха теснились горечь и печаль, потому что он думал о Саге. Рик знал, что Сага не вернется. А он? Может ли он доверять ей после всего, что произошло? «Единожды предав…» – кажется так говорят? От этого знания хотелось рыдать, но слез не было. Одержанные победы почему-то совсем не радовали молодого короля.
«Время вылечит любые раны!» любил повторять старший советник, чудом выживший в битве за Рованкренинг. Какая чудовищная, циничная ложь! Рик накрыл ладонью медальон Саги, который носил, не снимая, и прислонился лбом к нагретому стеклу, вспоминая утренний разговор, произошедший в тронном зале во время королевского совета.
– Ваше Величество, праздник по поводу блистательной победы над орбанцами уже отгремел. Не пора ли подумать о новом поводе для праздника? – Фолькор, как всегда, начал издалека.
– О чем вы, советник? – юноша оторвался от изучения бумаг на подпись.
– Война прекратилась, – в разговор вклинился герцог Левелис. – Но надолго ли? Ведь нам еще предстоит вернуть свои острова и портовый город Ледер. А орбанцы не из тех людей, которые запросто расстаются с награбленным. Я почти уверен, что они попытаются взять реванш. Да, король Граннус прислал послов для переговоров, уверяет, что Орбан выплатит контрибуцию и готовит пакт о ненападении, но мой разум отказывается верить в добрые намерения орбанцев. Поэтому я предлагаю самый верный выход из сложившейся ситуации. Почему бы вам, Ваше Величество, не взять в жены дочку короля Граннуса? Она еще мала, но для обручения…
Обычно сдержанный Рик взорвался, не дослушав до конца, чем поверг в шок, как бывшего регента, так и весь королевский совет, в то утро присутствовавший при разговоре в полном составе.
– Жениться на орбанской дурочке, на моей названной сестрице Моргане? Да я лучше улитку… в смысле, жабу съем!
– Но Ваше Величество!.. – попробовал возразить Фолькор.
– Я никому не позволю вмешиваться в свою личную жизнь! – в Рика словно демоны вселились. – Все свободны! Совет окончен!
Когда на душе становилось тоскливо, Рик, изменяя внешность с помощью магии, покидал замок. Королю нравилось бродить по улицам Макода, но особенно ему нравилась толчея и суматоха, царившая в городском порту. Там он на время забывал о проблемах и не чувствовал себя таким одиноким. Конечно же, Левелис не одобрял подобных прогулок, но и Рику было не занимать упрямства и своеволия. И сегодняшний день не являлся исключением. Только помимо хандры у молодого короля появилась еще одна причина покинуть замок: несносный Левелис, постоянно забывавший о том, что он снял с себя полномочия регента, взял за привычку поучать молодого короля. Правда, Рик уже не был таким же послушным учеником, как прежде. А неделю назад король и Левелис поссорились в пух и прах из-за присвоения очередного титула с правом владения землями, что, по мнению Левелиса, было чистой воды мальчишеством.
– Неслыханно! – срывающимся голосом кричал бывший регент. С появлением Эверикона, у него развился синдром раздраженного горла. – Пожаловать наши лучшие земли неизвестно кому! Боги! Видел бы это Его покойное Величество Сейд, да он бы еще раз умер – от позора!