Воздух будто загустел и начал потрескивать от мощного заклинания. Знакомый «почерк» отозвался холодком, пробежавшим между лопаток Бертока. Ни секунду не задумываясь, он повернулся к двери и преклонил колени.
Абелоун, действующий верховный маг дома Цезерина, был легок на помине.
– И тебе доброго здравия, Берток, – возле двери материализовался холеный мужчина в дорожном плаще поверх безупречного темно-фиолетового костюма. – Хотел лично узнать, как идут дела у моего племянника.
– Приветствую тебя, глава дома Цезерина, – юноша последовал примеру Бертока. Учителям никогда не приходилось краснеть за него, потому что Юстиниан был хорошо вышколен.
– Я приношу извинения за прерванную лекцию, – бархатный баритон архимага был официально равнодушным. – У нас ровно полтора часа. Берток, ты свободен.
– Как изволите, владыка Абелоун, Ваше Святейшество, – старый маг прекрасно знал значение этой фразы и без лишних разговоров покинул аудиторию, не забыв раскланяться с членами королевской семьи.
Расписание архимага было весьма плотным, но, как только у него выдавалось свободных полчаса или больше, он мчался к племяннику, напрочь забывая о существовании еще двух – племянника Коуди и племянницы Морганы. Это еще раз подтверждало догадку старого Бертока насчет того, что в будущем Абелоун уступит свое место старшему племяннику. Но как бы там ни было, Берток прекрасно отдавал себе отчет в том, что ему платят не за домыслы, и что это не его дело. Его дело – бытовая магия и история королевства Орбан.
– Ох ты ж, мозг моллюска! – выругался Берток, припомнив кое-что. Старик поспешно сотворил несколько несложных на первый взгляд пассов, и в ту же секунду на парте перед учеником, складывающим книги в аккуратную стопку, появился свиток с домашним заданием. При виде свитка, Юстиниан издал глухой стон. Абелоун в это время исследовал соседнюю лабораторию, в поисках подходящего предмета, из которого можно было бы сотворить приличный артефакт.
– Дядя, поговори, пожалуйста, с учителем Бертоком, – юноша, управившись со своими делами, пришел в лабораторию. – С каждым месяцем заданий становится все больше. Я даже не могу выйти на прогулку. Расправляюсь с заданиями к полуночи, а потом надо спать. Раньше у меня было гораздо больше свободного времени.
Абелоун смерил племянника хитрым прищуром, отвлекшись от изучения содержимого ящиков и полок. Темные, почти черные брови резко контрастировали с белой кожей архимага, и создавалось впечатление, будто он постоянно сердится. В виду этой особенности, люди побаивались Абелоуна. Но принц-то знал, что это всего лишь видимость. На самом деле дядя был весьма уравновешенным человеком.
– Послушай себя, – в голосе архимага сквозила насмешка, – ты, по силе равный богам, просишь о поблажке? Когда мне было семнадцать, я днями и ночами зубрил «Науку о великих эликсирах».
Кажется, его слова задели юношу за живое.
– Ни о чем я не прошу! – насупился он, разглядывая филигранные руны под своими ногтями. Ну и не надо ему никаких прогулок, окно пошире откроет – и нормально! Сойдет за прогулку.
– Тогда идем! – Архимаг сграбастал крупный акулий зуб. У старика Бертока водилась уйма бесполезных вещиц, из которых можно было сделать что-то полезное. Именно этим он и решил сейчас заняться. Абелоуну требовался мощный магический артефакт, который пригодился бы в какой-нибудь патовой ситуации. Мало у него недоброжелателей, что ли?
Стоило Юстиниану выйти из дома, как буря, вызванная утром, прекратила завывания, и словно прирученная волчица ловила каждый жест хозяина. Юноша снял перчатки и сплел заклинание, чувствуя легкое касание ветерка на своем затылке. Заклинание разорвало лиловую тучу на клочки. Наблюдавший за действиями Юстиниана архимаг удовлетворенно кивнул, усилием воли подавив рвущуюся наружу зависть.