— Больше ничего сказать не хочешь? У меня сложилось такое впечатление, что ты ему доверяешь несколько по иной причине. Связанной как-то с обвинением, что ты работаешь на третью силу? Кто ты на самом деле, Кеша?
Иннокентий выдохнул. Надо же куратору было завести этот проклятый разговор! Скорее всего, он сделал это специально, чтобы напрячь его женщину. Тонкое знание психологии. Сволочь этакая! Но деваться некуда.
— У меня есть основание полагать, что майор выполнит свои обещания. Не могу тебе сказать, почему. Меньше знаешь — крепче спишь. Да и все равно не поверишь.
— Но…
— Без но, пожалуйста. Лучше ляжем спать. Утра вечера мудренее.
Вероника двинулась в ванную, где под душем размышляла о странностях этого вечера. Самое интересное — это то, что Кеша вовсе не отрицал о своей особенности. Что там говорил КГБшник о некоем предсказании? И что за политическая разведка? Она никогда о такой не слышала. А в МГИМО можно было узнать много тайн — кем была для Ленина небезызвестная суфражистка Коллонтай, или кто убил Троцкого.
Размышления прервала открытая дверь и легкий сквозняк. Затем позади нарисовался наглый тип с загребущими руками, и стало вовсе не до размышлений. В чем-чем, а в темпераменте обоим «датчанам» было не отказать.
Иннокентий открыл глаза и бросил взгляд на лежащие на тумбочке часы. Еще рано. Затем он с удивлением заметил два собранных и стоявших посередине комнаты саквояжа.
— Соня, вставай и иди завтракать.
— Я не понял, мы куда-то собираемся?
— Да, — Вероника уперла руки в боки. Это говорило о серьезности намерений. — Нам нужно поменять жилье. Я уже договорилась. В Пунта Пасифика
— Там же дороже?
— И что? Мы тут примелькались.
— Ты так считаешь? — Иннокентий натягивал легкие брюки и подхватил мыльные принадлежности.
Разговор продолжили на маленькой кухоньке. Они здесь обычно только завтракали.
— Мы разве все утащим?
— Сын хозяйки подсобит, он же с транспортом помог.
— Ты в нем так уверена?
— Вовсе нет. Но в сумме оплаты очень даже. Довезет нас до отеля, а там мы вызовем такси.
Васечкин усмехнулся:
— Тебе в разведку идти стоило!
— Нас тоже кое-чему учили! Выйдем через задний вход и сразу в фургон. Никто не увидит.
— Хорошо, согласен. Если не срастется с майором, то уедем сразу на север. Перетрем ситуацию.
Вороника обкатала незнакомое словечко из богатого арсенала Иннокентия. Иногда ей казалось, что он совсем из иного мира. И как правильно заметили её друзья, точно не провинциал. Широкий размах мыслей, внутренняя свобода, которая всегда её поражала. Вот и заграницей он сразу повел себя, как привычный к постоянным переездам европеец. Как будто бы это не было для него внове. Неужели прав Олег Разумовский, различив в английском Иннокентия южный штатовский прононс? Кто же тогда Васечкин такой на самом деле?
— Только сначала я хочу узнать, что это — политическая разведка?
Кеша еще раз послал мысленный привет Крапивину и дожевал кусок омлета с томатами.
— Я много о ней не знаю.
Вероника хищно усмехнулась:
— Удивительно, что ты о ней вообще знаешь. У меня создалось такое впечатление, что твой куратор под тем именованием подразумевал нечто такое…
Иннокентий в очередной раз поразился чутью своей избранницы. Это точно перст судьбы выбрал её для него в новом мире!
— Она создана еще во времена Интернационала…
Глава 5
Замысловатые фигуры
Station (COS) U. S. Central Intelligence Agency
Загорелый дочерна человек в ковбойке вернулся к столу с чашкой кофе. Он бы с удовольствием добавил туда ирландский виски, но шеф не любил тех, кто закладывал на рабочем месте. Начальник секции вопрошающе уставился на полевого агента. Тот поспешил с докладом.
— Русский ожидаемо от нас ускользнул. Настоящий волчара!
— И ты так запросто об этом сообщаешь, Брайан?
Керр почесал рыжеватую щетину:
— Шеф, у нас нет столько агентов для слежки. Обращаться же к местным не хочется.
— Хорошо, — Эдди Фергюссон кивнул. — Что удалось выяснить по тем, с кем тот встречался?
Керр оживился, он всегда был по-ирландски непоседлив, частил, но говорил почти без акцента.
— А вот тут как раз интересно. Это оказались датчане. Хотя я сразу понял, что они скандинавы. Оба рослые и блондины.
— Дания разве относится к Скандинавии?
— Один народ — викинги, шеф!
И что тебя там удивило?
— Я пробил по своим каналам их имена. Так вот, пару лет назад эти датчане пропали.
— То есть это как? — Фергюссон сделал стойку.
— Поехали нырять и исчезли с радаров. Обратно домой не вернулись.
— Любопытно.
— Вот и я о том же!
— А что может связывать русского и этих датчан? Они случайно не его агенты из комми? У них также много блондинов.
— Да нет, шеф! — замахал рука Брайан. — Я их видел лично. Русские, даже подготовленные агенты, так себя не ведут. Тут же типичные европейцы. Такими надо родиться и долгое время прожить в свободном мире.
— Хорошо, — начальник сектора полагался на своего агента. — Тогда в чем интерес русского?
— Я тут копнул немного. Датчане держат небольшую фирму. Импорт-экспорт, торгуют всем, что не приколочено. Ну, может, кроме кокаина, — ирландец жизнерадостно захохотал. — А конкретно сейчас ведут дела с южноафриканцами.
— С этого и надо было начинать! Тогда все ясно. Русские ищут легальные пути поставок для сандинистов.
— Что делать с датчанами? Для официального запроса у нас мало данных.
Фергюссон достал сигару и маленькую секирку для нее.
— На каком, говоришь, острове они пропали?
— На Кайманах.
— Зуб даю, что это очередные кладоискатели! Ничего на дне моря не нашли, прогорели, и чтобы их не искали кредиторы, попросту решили исчезнуть. Пока их паспорта действующие, будут тусоваться здесь. Потому поедут на родные болота молить о прощении или уйдут в тень. Если, конечно, заработают. Тогда понятно, отчего они связываются с русским и южноафриканцем.
Брайан с вниманием проследил, как его шеф достал каминную спичку и зажег сигару. Жизнерадостный ирландец любил наблюдать, как другие люди кайфовали. А обоняние аромата хорошего табака — это одно из жизненных удовольствий. Фергюссон выпустил в воздух несколько замысловатых колец и приказал:
— Продолжай отслеживать ситуацию по русскому агенту и докладывать мне.
— Датчане?
— У тебя много лишних ресурсов? Будем наблюдать за ними по мере их сотрудничества с русскими. В Панаме пруд ом пруди всяческих авантюристов. Брайан, привыкай отсекать самое важное.
— Понял, шеф!
— Хотя… Возьми средства из «кубышки», найми каких-нибудь местных придурков незадорого. Например, бывших полицейских.
— Окей, шеф!
Сьюдад Панама. Пунта Пасифика
— Я устала и хочу на пляж. К морю, пальмам и бассейну.
— Ты же не любишь загорать?
— Я не люблю сгорать! А крема из Франции мне уже доставили. Какая ужасная здесь почта!
— Не Рио-де-Жанейро!
Вероника удивленно обернулась, не понимая, к чему тут бразильский мегаполис. Они как-то обсуждали возможность эмиграции в одну из стран Южной Америки. Но в дело вмешалась политика. Советским гражданам претило проживать в режимах военной диктатуры. А относительно свободной оставались лишь Перу и Бразилия. Первая была не особо лучше Колумбии, вторая откровенно пугала. Там разделение между богатыми и нищими еще огромней. Преступность в фавелах зашкаливала, вываливаясь за их пределы. Латинская Америка прославилась уличной преступностью, вспышками политического терроризма, а также государственным насилием.