2.14.1. Разочарование
– Спятил, что ли?
Я пытался открыть глаза, но не мог. Сознание прояснялось на несколько секунд, а потом я снова пропадал в темноте.
– Он свое получит.
Тишина.
– Малый из ума выжил.
Темнота.
– Идиот, да? – с искренним непониманием в голосе.
Я сидел на ступеньках крыльца.
– Это просто никуда не годится, – сказал Сергей. Я разглядел его обеспокоенное выражение лица.
– Что? – спросил я.
– Я слышу осмысленные интонации, – расхохотался Кролик.
Сергей внимательно посмотрел на меня, понял, что с этого момента я в состоянии сам о себе позаботиться, и пошел обратно в Пещеру.
На прощание обернулся и покачал головой. Головой и я качать умею. Предложил бы что-то более дельное.
2.14.2. С похмелья
Голова еще кружилась, но уже болела. Тошнило. В отсутствии кофе я пил растворимый цикорий.
«Я все сделал правильно. Сколько можно молчать?!» Деревня должна знать своих героев.
Я представил реакцию Высокого Папы на мое выступление в кабаке. Что он теперь сделает? Как отомстит? В крайнем случае подожжет мой сарай, амбар, дом.
Мне не было страшно. Несмотря на похмелье, мне было хорошо. Может, стыдно, но хорошо.
Я ощущал довольство своим поведением. Конец я встретил как начало.
«Я покажу Высокому Папе! Всем покажу!» – твердил я про себя.
Сан Саныч может злиться сколько угодно. Он проиграл. Уже проиграл.
И пусть я еще не выиграл, шанс у меня был.
2.15. Возрождение
2.15.0. Иосиф Александрович дарит надежду
Два аиста кружили над пшеничным полем. Они летали низко над землей, выискивали добычу внимательными черными глазами.
– Мышей ловят, – сказала Лизетт. – Такие чистые.
Аисты были ослепительно белые, словно из прачечной.
– Старые? – спросил Ленька.
– Да нет, не похоже. Лет пять им, наверное, – ответил я, хотя понятия не имел. Вроде бы это были взрослые птицы, но биться об заклад я бы не стал.
Один из аистов опустился на кучу сухой пшеницы. Но не удержал равновесие и сполз вниз. Попытался взобраться обратно, и снова не получилось. Зевнул. Зарылся узким красным клювом в ворох соломы. Выудил пару стеблей и взмыл в небо к подруге. Длинные ноги вытянул в полете.
– Это хороший, добрый знак, – в восторге твердила Лизетт, пока аисты над нашими головами обвивались телами в воздухе. Затем расцепились и полетели к водонапорной башне. Опустились в гнездо, затихли.
– Первый раз двух вижу, – сказал Ленька и убежал.
Я заметил на куче соломы белое перо с черной каймой.
– Это Иосиф Александрыч, – сказал потом дядя Паша. – В прошлом году поранился, всей деревней лечили. Думали, помрет. А ничего с ним не сталось. Баба у него, птенцы.
– Вот увидишь, – говорила Лизетт, – это хороший знак.
И я ей поверил. Мне хотелось верить.
Если легендарный аист, сам Иосиф Александрович, летал над моим полем и на счастье оставил перо, у меня все должно получиться.
2.15.1. Восхитительный план
Несколько дней и ночей до этого я гуглил. Искал нужную информацию. И вот, воодушевленный полетом аистов, я приготовился к победе.
У меня был план. Восхитительный план, как все исправить. Вырастить то, что погубил. Доказать, что бабушкина земля дает правильные всходы при правильном хозяине. Обрести уважение деревни, трудясь на ее благо. Восстановить бабушкино доброе имя и пивные взаимоотношения между деревнями. Завоевать самоуважение, в конце концов.
– Так что за план? – оборвал Сергей.
– Я посажу пшеницу. Но не яровую, как бабушка, а озимую!
Я ждал признаки изумления, восхищения. Думал, он ударит себя по лбу и скажет: «Как же я сам не сообразил!» Но Сергей не отреагировал. Смотрел с тем же выражением недоверия на лице.
– Я сам посажу пшеницу. И для этого не нужно ждать целый год, – продолжил я.
Бармен молчал.
– Потому что озимую сажают в конце лета, – растолковал я. – Сразу после яровой!
– Да понял я, – отрезал Сергей.
– И? – спросил я. – Что тебе не нравится?
– Все! Мне не нравится все.
2.15.2. Речь о пшенице, сотах и малине с рыбой
– Нет никого, что ли? – спросил председатель деревни, оглядывая помещение.
Я надеялся, что, не найдя собутыльников, он уйдет, даст мне возможность договорить с Сергеем наедине. Но бармен поставил старожилу графин с водкой.
– Что – все? – тихо спросил я бармена.
Он немного подумал и без обиняков сказал:
– Ты с этим не сладишь.
– С чем? – председателю не было интересно, но других собеседников в кабаке не нашлось.