Я побрел в сарай. Откалывая лед, боялся повредить инструмент, поэтому из представленных лопат выбирал пострашнее.
– Чего так долго-то? – спросила Анна Павловна, заглядывая внутрь. – Или не нашел?
– Похуже выбираю!
– Вон чего! Другие получше выбирают, а он – похудше.
Анна Павловна рассмеялась и подошла помочь.
– Мне лед раскалывать, – объяснил я.
– Бери любую.
Я выбрал лопату с необтесанным черенком. Анна Павловна подняла на меня голову и резко спросила:
– А ты кто будешь-то, а?
0.0.4. Учет нового имущества
Три кровати, тумбочка, комод и шкаф. Стол, стулья, табуреты. На месте телевизора – следы от его ножек, на месте газовой плиты – пара старых газет. Даже неработающий холодильник «Морозко» отсутствовал, будто понадобился кому-то. Павел Никифорович оказался прав: красть в доме было нечего. Разве что старую мебель, посуду и полчище крыс. Услышав шаги, они бросились врассыпную.
В доме было холодно и сыро, стоял спертый запах. Мебель и обои погрызены. Съедена зубная паста и мыло, в качестве оплаты оставлены крысиные какашки.
Я стоял у дверей, грустью опираясь на соседскую лопату, и собирался с силами. Никто меня здесь не ждал, никому я не нужен. Было холодно, голодно, тоскливо и одиноко.
Будто оказывая поддержку, запищали крысы. «Ну погодите! – мысленно погрозил я в воздухе кулаком. – Покажу я вам!» Хотя была бы моя воля, никому ничего показывать бы не стал, а ушел восвояси, восстановив былую гармонию.
Я снова проверил расписание поездов.
0.0.5. Уроки выживания в диких условиях
Очищая от скорлупы вареные яйца, взятые в дорогу, я вспоминал инструкцию по выживанию. Как бы ни хотелось мне абстрагироваться от унылой реальности, сотрудничать с ней было надо. Первым делом, обучали в школе на уроках ОБЖ, следует добыть воду и разжечь костер.
Я взял ведро в столовой, вытряхнул крысиные какашки. Общественный колодец перед домом выглядел заброшенным, но я открыл крышку и опустил ведро. Вместо всплеска воды услышал стук металла об лед. Март в Псковской области был суров.
Ни солоно хлебавши, я вернулся домой и решил затопить. В поленнице было пусто. Поискал возле печи – дров не набралось и на топку.
«Здесь одному не выжить», – расстроился я и снова поплелся к соседке.
– Спасибо, – сказал я Анне Павловне, возвращая лопату. Потом кивнул на ведро:
– Не знаете, где воды взять?
– Нету, – отрезала она и продала мне пятилитровую канистру с водой.
– А дрова? – спросил я и тут же получил счет за три охапки.
– Деньгами тока, – загадочно сказала она, словно извиняясь. – Пива нету.
«Причем тут пиво?» Но, избегая ненужных подробностей, вслух сказал:
– Конечно, – и достал кошелек.
Я не умел обеспечить себя водой, едой, дровами. В собственный дом не смог попасть без соседской лопаты. Мое благополучие в деревне зависело от окружающих людей, их отношения и помощи. Радуясь, что взял в дорогу приличную сумму, я и не подозревал, что скоро никаких денег не хватит, чтобы решить мои проблемы.
0.0.6. Возвращенцы
Прижав к животу ламповый телевизор, на пороге стоял Павел Никифорович.
– Это ее, бабки твоей, – сказал он, – схоронил у себя.
Конечно, телевизор был моей первой необходимостью. Я даже рассердился: нет, чтобы дров принести.
– Сыро тут, протопить бы, – сказал Павел Никифорович, читая мои мысли.
Я кивнул.
– И печь замазать. Смотри, трещина какая.
Он ткнул пальцем в тонкую царапину на глине.
– Следов дыма нет, но замазать надо.
Павел Никифорович оглянулся на меня, но я молчал. С такой печью можно много лет прожить, а я здесь временно.
– Пошли, – слабо вздохнул он, – Еще плиту отнесть. Вот тут стояла. И баллон с газом. Да два маленьких. У себя держал. А раз ты тут, – Павел Никифорович посмотрел на меня, но я опять ничего не ответил. Не говорить же старику, чтобы нес телевизор обратно.
Павел Никифорович оказался сильнее, чем я думал. Вдвоем мы перенесли даже неработающий холодильник «Морозко». Впрочем, проблем с хранением продуктов я тогда не обнаружил: бутерброды отдал собакам, яйца съел сам.
В ту первую ночь в деревне Шахматная я лежал в темноте и не мог заснуть, мучаясь пустым желудком. Старался обмануть организм: представлял, как отправляю в рот большой кусок среднепрожаренного стейка. Пережевываю и глотаю. Воображал, как он проходит по пищеводу, заполняет желудок.
Крысы за стеной шумели. Перепуганные моим появлением, на глаза они не показывались. Но, как и я, мучились голодом. Они не могли насытиться воображаемым мясом.