Несмотря ни на что, Раймунд VI, которого отлучили и вынудили начать войну, не спешил проявлять враждебность по отношению к крестоносцам. Еще дважды он пытался завязать переговоры, обещал легатам подчинение, рискуя нарваться на унизительный отказ. Наконец поняв, что ему ничего не остается, кроме как сражаться, он решил проявить некоторую активность. Другие бароны Лангедока так долго не выжидали. Так, Раймунд-Рожер, граф Фуа, уже успел под Монгеем, в местности Бари, внезапно напасть на шеститысячный отряд немецких крестоносцев и уничтожить его. Граф Комменжа и виконт Беарнский, убежденные, что их судьба тесно связана с судьбой их тулузского сюзерена и что его падение повлечет за собой и их гибель, послали ему своих воинов. Если бы к ним мог примкнуть король Арагона, то этот союз князей Юга, хоть и запоздалый, возможно, и сумел бы преградить дорогу захватчику. Но именно в этот критический момент Педро II покинул Лангедок, отправившись в глубь Испании для сражений с сарацинами.
Тем не менее Раймунд VI начал враждебные действия. В конечном счете большим преимуществом для него стало то обстоятельство, что он оказался единственным хозяином Тулузы: как раз в то время, когда крестоносцы осаждали Лавор, Фульку пришлось покинуть город. Началось с того, что епископ, не желая, чтобы граф его стеснял, предложил тому удалиться — дескать, присутствие отлученного мешает ему проводить службы и исполнять обязанности, связанные с его саном. Разъяренный граф направил ему приказ самому как можно скорей убраться из города. «Епископом сделал меня не ваш государь, — ответил Фульк гонцу Раймунда, — я занимаю свое место не по его милости и не ради него. Я был избран согласно канону, а не благодаря вмешательству князя. Так что я не уйду, подчинившись его прихоти. Пусть он приходит, этот тиран, со своими солдатами — он найдет меня одиноким и безоружным». Епископ ждал этого более месяца. «Граф, — пишет монах из Сернея, не осмелился его убить, потому что боялся за свою шкуру». В конце концов Фульк уехал к крестоносцам, с которыми больше не расставался.
Ситуация стала более определенной: Раймунд смог энергично защитить город против первого натиска Монфора и его рыцарей. Чтобы усугубить блокаду, паломники вырубали деревья, виноградники, уничтожали посевные культуры вокруг города, убивали мужчин и женщин, работающих на полях, грабили и жгли виллы и фермы. Горожане стойко выдерживали тяготы блокады; однажды они даже сделали вылазку в лагерь крестоносцев, захватив богатую добычу. Через три недели бесплодных усилий 29 июня 1211 г. осада была снята. Французы удовлетворились тем, что захватили Кагор. Но граф Тулузский, осмелев, в свою очередь перешел в наступление и пошел на Кастельнодари. В сентябре под стенами этого города разыгрался решительный бой между графом Фуа и отрядом рыцарей, прибывших из Франции. Раймунд-Рожер, бившийся как герой, поначалу брал верх, но после был отброшен и едва не попал в окружение; вылазка Монфора в момент бегства противника закрепила успех крестоносцев.
После этого начался форменный разгром. Благодаря подходу новых подкреплений крестоносцы захватили замок Пенн и вторглись в Ажене. Рутьеры и тулузские бюргеры, составлявшие гарнизон, который защищал Муассак, перекинули крестоносцам через стену голову захваченного в плен племянника архиепископа Реймского. Но в сентябре 1212 г. жители города, не отличавшиеся такой храбростью, как тулузцы, объявили о капитуляции и напали на своих защитников. Свои ворота врагам открыли Кастельсарразен, Мюре, Верден, Сен-Годан. Граф Комменжа и виконт Беарнский подверглись отлучению; их, равно как и графа Фуа, угрожали изгнать из их гор. Вскоре у Раймунда VI из всего фьефа осталось всего два города — Тулуза и Монтобан.
Каждый шаг вперед армии вторжения был отмечен побоищем. После взятия Лавора в мае 1211 г. сеньор Монреаля Амальрик и двадцать четыре рыцаря были повешены, но плохо вкопанные виселицы повалились. Симон, торопясь покончить с этим делом, приказал: пусть тем, кого не удалось повесить, просто перережут горло. В мгновение ока паломники произвели эту бойню. Жироду, владелицу Лавора, милосердную старую женщину, бросили в колодец и потом его засыпали. Рассказ об этих зверствах монах из Сернея завершает словами: «С величайшей радостью наши паломники также сожгли большое количество еретиков». Когда удавалось захватить совершенных, веселья было вдвое больше. Большую их группу нашли в Ле-Кассе, близ Кастельнодари. Епископы, вошедшие в замок, пожелали прочесть им проповедь и вырвать из когтей заблуждения; но им не удалось обратить ни одного, и они отступились. После их ухода крестоносцы «с превеликой радостью» расправились с шестьюдесятью из этих неверных.