Королю Арагона не оставалось иного средства, кроме войны. Но сначала надо было предотвратить угрозу со стороны Франции. Филипп Август нуждался в поддержке Папы для успеха своего масштабного плана высадки в Англии[68]; он сделал жест, который можно было истолковать как поддержку Церкви в борьбе с альбигойцами. Его сын Людовик принял крест — правда, без его дозволения, но как помешаешь исполнять обет и добиваться отпущения грехов? 3 марта 1213 г. Генеральная ассамблея французских баронов, созванная в Париже, рассмотрела вопрос, сколько рыцарей будут сопровождать наследного принца. К капетингскому двору прибыли епископы Тулузы и Каркассона с поручением разжечь религиозный пыл у знати и навербовать новых крестоносцев, но здесь же появился и епископ Барселонский, перед которым арагонский король поставил противоположную задачу. Посланник Педро II предъявил королю Франции и его магнатам письма Иннокентия III (январские), где Папа приостанавливал поход и дезавуировал легатов. Филипп Август не смог бы ничего понять в виражах римской политики. Тем не менее Парижская ассамблея решила, что принц Людовик выступит в поход — на пасхальной неделе, с новыми крестоносцами. Но этому отъезду помешали политические обстоятельства[69], к великому отчаянию монаха из Сернея, возложившего ответственность за такую неудачу на дьявола — исконного врага рода человеческого.
Не опасаясь угрозы с этой стороны, король Арагона мог действовать. «Он сообщил людям своего фьефа, — говорится в “Песне”, — и объявил всем, что намерен идти в Тулузу, чтобы сражаться с этими крестоносцами, опустошающими весь край. Граф Раймунд был взят под его защиту: нельзя, чтобы его земли жгли и грабили, ибо граф никому не нанес вреда и ни перед кем не виновен. “И поскольку он женился на моей сестре, — добавил король, — а другую сестру я выдал за его сына, я приду к ним на помощь против тех мерзавцев, которые желают их обездолить. Эти клирики и французы силятся обобрать их из произвола! Я прошу своих друзей, всех, кто должен чтить меня, приготовиться и взяться за оружие. Через месяц я перейду пиренейские перевалы”. И все ответили: “Государь, так и следует поступить, мы повинуемся вашей воле”. Затем они разошлись, чтобы начать приготовления. Каждый старался изо всех сил, они продавали или закладывали имущество, чтобы приобрести экипировку. И король велел всем нагружать вьючных лошадей и подводы. Близится лето; они найдут земли и поля готовыми зазеленеть, а деревья и виноградники к тому времени покроются мелкими листочками».
Во время приготовлений Педро II к нему от Монфора и легатов приехали два аббата, чтобы показать новые письма Папы, запрещавшие ему становиться на службу ереси. Он ответил, что уважает волю Папы и будет поступать в соответствии с ней. «Но это было лишь притворство, — пишет монах из Сернея, — чтобы усыпить нас, убедив в мнимой безопасности». Арагонская армия вступила в Гасконь и соединилась с войсками графа Тулузского и его союзников. На сей раз предстояла не обычная война с поджогами, осадами крепостей, набегами и засадами: этот великий спор должна была завершить настоящая битва — редкое зрелище для средних веков.
Симон де Монфор, взяв один за другим окружавшие Тулузу замки, готовился осадить и сам город. Надо было торопиться. Педро II с графами Фуа и Тулузы, тремя тысячами рыцарей и тридцатью тысячами сержантов и тулузских ополченцев начал осаду Мюре. Эту крепость, зажатую между реками Луж и Гаронной, над которыми возвышались ее мощная треугольная в плане цитадель и огромный донжон, защищал гарнизон из семисот человек, плохо вооруженный и не имевший запасов провианта. Казалось, такое неравенство сил делало его положение безнадежным. Сам Мюре уже был взят и его защитники оттеснены в цитадель, когда появился Симон с тысячей бывалых рыцарей. Педро II пропустил его, чтобы вернее захватить в плен и покончить с крестовым походом одним ударом. Епископ Тулузский Фульк и другие прелаты, ужаснувшись перспективе столь неравной борьбы, попытались начать переговоры, чтобы умолять короля Арагона о милосердии. Но Симон, всегда рассчитывавший на Бога и свою звезду, желал сражаться и вышел на бой. Проходя мимо замковой церкви, он увидел епископа Изесского, служащего мессу. Прервав службу, он встал на колени и соединил руки. «Господи, — воскликнул он, — препоручаю Тебе мою душу и тело». Появился Фульк с митрой на голове, в епископском облачении и с частью Истинного Креста Господня в руках. Епископ Комменжский, опасаясь, что слишком долгая церемония ослабит пыл крестоносцев, взял эту реликвию и, поднявшись на пригорок, благословил всю армию со словами: «Ступайте во имя Иисуса Христа. Я буду вам свидетелем и поручителем в день Страшного Суда. Все, кто падет в этом бою, обретут славу мучеников и вечное воздаяние, не проходя через чистилище».
68
В 1213 г. Иннокентий III отлучил английского короля Иоанна Безземельного за неповиновение Святому Престолу в церковных вопросах и предложил Филиппу Августу занять вакантный трон Англии. Филипп, который давно вынашивал планы уничтожить могущество Плантагенетов, счел предложение своевременным. Он начал приготовления к вторжению в английское королевство, но Иоанн успел выпросить прощение у Папы (16 мая 1213 г.), признав себя его вассалом. —
69
Наступление на Французское королевство союзных войск германского императора Оттона IV и английского короля Иоанна Безземельного. В то время как Филипп Август с основными силами направился навстречу войскам Оттона IV на севере Франции, Людовику пришлось защищать владения Капетингов на юге от вторжения Иоанна Безземельного. —