Глядя на девушку-истукана Черкасов понимал, что работу он выполнил превосходно.
- Докладывай.
Китаянка щелкнула каблуками. Муха наконец-то покинула аэродром ее глаза.
- Господин Правая Рука и Личный Ассистент докладывает командир батальона «Цыплятки» Жу Киао.
«Жу Киао. Опытный бамбук. Почему ее так назвали?».
- Мероприятия по улучшению отношений с послом Соединенных Штатов, устранению неудобств с заместителем министра обороны Кривоколенко проведены успешно.
Эвфемизмы, используемые Жу Киао, были более чем понятны Бериславу Анатольевичу. Строго говоря, доклад «цыплятки» - формальность. В утреннем «Вестнике Империи» Черкасов обвел красным карандашом заголовки двух статей: «Посол США Пончкин пойман в сауне с китайскими шлюхами. Вот оно, истинное лицо западной дерьмократии!», «Заместитель министра обороны Сергей Владимирович Кривоколенко найден повешенным в своем загородном доме. Следствие склоняется к версии о самоубийстве».
Китаеза закончила доклад и вновь окаменела.
«Интересно, что будет, если я подойду, спущу ей штаны и выебу ее?» - подумал Черкасов. Ответ он знал: ничего не будет. Выебет и выебет. Это его «цыплятки» и он может делать с ними все, что заблагорассудится.
- Я доволен, - сказал Берислав Анатольевич вполне искренне.
При всей окаменелости Жу Киао на лице ее промелькнуло облегчение.
- Да, я очень доволен батальоном.
Черкасов затянулся сигарой, выпустил струйку дыма.
- Новое задание.
Китаеза вытянулась в струнку. Дотронешься - зазвенит.
- Писатель Телегин.
Лицо Берислава Анатольевича стало злым.
- Неудобный человек.
- Будет сделано, - взяла под козырек китаеза.
-Можешь идти, - кивнул Черкасов.
Жу Киао шагнула к двери, но Берислав Анатольевич окликнул ее, заставив обернуться.
- Скажи-ка мне, почему тебя назвали «Опытный бамбук»?
Китаянка вдруг улыбнулась. Улыбка хищная, как оскал пантеры.
-Господин, я мастер по китайской бамбуковой пытке.
Жу Киао уже покинула кабинет, а Берислав Анатольевич все еще сидел в кресле, вспоминая оскал ее улыбки и холодный голос мастера по пытке.
Глава 18
Писатель Телегин подошел к окну. Во дворе багровым пламенем красоты горела осень, дети с криками носились за мячом по пяточку, скованному припаркованными машинами; на балконе соседнего дома, как всегда, показывала сиськи сумасшедшая женщина. Но Телегин не замечал этих скромных проявлений человеческого бытия, он был погружен в себя.
Очередная глава третьего тома «Иноагента» давалась тяжело. Ему нужна была связка - шаткий мостик, ведущий из одной части романа в другую.
Телегин отхлебнул из горла Chivas regal и вернулся к компу. Открыл Ворд, посидел, тря лысину и таращась в черные шпалы строчек. Мостик, где же он? Где же ты, ебаныйсукаврот, мостик?
- Дзззынь.
Что это?
- Дзынь-дзынь-дзынь.
Звонят в дверь. Как вовремя...
Телегин направился в коридор, думая, что если это Вика, они займутся самым жестким сексом с момента знакомства.
Но это была не Вика.
Это был мостик. Три китаезы в форме женского батальона «Цыплятки», приходящие в квартиру к писателю, - вот, что ему надо! Телегину дико захотелось вернуться к компу, пальцы покалывало предвкушение работы.
- Что вам угодно?
Одна из китаез отрывисто бросила:
- Вы Виктор Зенович Телегин?
- Так точно... Но что вам на...
Удар коленом в живот заставил писателя перегнуться пополам. Сильные руки схватили его, выволокли на лестничную площадку. Мостик! Плевок в харю, удар по лицу, кровь, хлынувшая из носа - все это мостик. Писательское нутро Телегина наслаждалось, но нутро человеческое испытывало мучительный рвотный позыв. Он блеванул. Ближайшая китаеза едва увернулась от струи из виски и съеденной на скорую руку пиццы.
- Ты мне чуть форму не запачкал, тварь, - прошипела, ударив Телегина в пах.
Писатель заверещал, как кролик. Мостик, мостик, дамы и господа!
Китаезы поволокли Телегина вниз по лестнице. Дом притих: облава.
Во дворе уже не было ни детей, ни старушек. Даже эксгибиционистка убралась с балкона от греха подальше.
Сквозь залитые кровью глаза писатель увидел желтый автомобиль с имперскими номерами. Его швырнули, он ударился головой обо что-то твердое и потерял сознание.