– Что это?
– Что? Дурак, это Берлога! – истерически закричала Аня. – Твой Снегирев убил их всех.
Толян обошел таблетку вокруг и все понял. Берлога – это бункер, подземное убежище. Там, в глубине, были люди и кто-то залил этих людей бетоном. Кто-то? Кто же? Снегирев?
Аня рыдала.
Толян подошел, дотронулся до хрупкого плеча. Девушка обхватила его за шею, сотрясаясь от рыданий.
Теперь у нее никого-никого не осталось. Чуричко, Берхальный, Гальман, Бенедикт, Кочерыжкина, Мадрагамов, Гудко, – все они, там, на дне, в своих постелях, под многотонным бетонным столбом. У нее остался только Толик. Ее Толик.
Девушка крепко прижалась к груди гвардейца.
Берлогу ликвидировали утром 3 июня 20.. года. Колонна БЕЛазов, бетономешалок и подъемный кран выдвинулась из городка Бутримовск, еще в сумерках, чтоб не дай бог, местные жители чего не заподозрили. Прямо на месте был изготовлен бетон и несколько грузовиков-исполинов одновременно залили в горло Берлоги жидкую массу.
– Теперь не вылезут, крысы, – сказал, смеясь, бригадир.
Глава 10
Лейла Абдурахманова прибыла в аэропорт Столыпина ранним утром 28 августа 2016 года, за два часа до начала посадки на регулярный рейс Аэрофлота Столыпин-Владибург. Привезший ее Абдул Кизлярский передал женщине билет и деньги - четыре тысячи долларов - четыре аккуратные пачки, каждая перехвачена резинкой. Одну пачку Лейла уже успела всучить начальнику охраны аэропорта, чтобы беспрепятственно оказаться в зале ожидания.
Все прошло гладко, и теперь женщина сидела у витражного окна, разглядывая других пассажиров. На рейс 245, судя по всему, собиралась сесть группа детей с воспитательницей.
Что-то ткнулось в ногу Абдурахмановой.
Мячик.
Карапуз в шортах и матроске подбежал к Лейле, поднял мячик. Женщина уловила сладковатый запах детских волос.
Кроме детей посадки ждали несколько пожилых женщин, влюбленная парочка, два полицейских и китаянка, читающая книгу. Китаянка была красивая. Взгляд Абдурахмановой отметил васильковое платье открывающее стройные, загорелые ноги, высокую грудь, плавно поднимающуюся и так же плавно опускающуюся. Обута китаянка в легкие сандалии, демонстрирующие городу и миру аккуратные пальчики с ярко-красным педикюром. Такие пальчики приятно держать во рту, посасывать. А еще приятнее, когда они щекочут твой клитор... Лейла заерзала на стуле.
Китаянка захлопнула книжку, спрятала в сумочку.
Сердце Абдурахмановой почему-то забилось быстрее.
Китаянка подняла глаза, посмотрела на Лейлу. Долго, строго. Встала и проследовала мимо Лейлы к туалету.
Абдурахманова вспомнила суровые наставления Абдула Кизлярского, его несвежее лицо, запах изо рта... Мужик... Мерзкий, вонючий мужик.
Язык Лейлы жаждал клитора. Она поднялась и направилась за китаянкой.
Абдурахманова замерла перед рядом белых кабинок. В одной из них скрывается красивая китаянка. Уже пописала и ждет Лейлу. Какой приторно-сладкий вкус у только что пописавшей вагины!
Лейла пошла вдоль кабинок, прислушиваясь.
Белая дверь внезапно распахнулась перед женщиной и ударила ее в лицо. Абдурахманова охнула, падая на пол. Из кабинки вышла китаянка. Она улыбалась.
- Я ... я, - залепетала Лейла, размазывая по лицу хлещущую из носа кровь. - Я просто пописать...
В глазах китаянки сидела смерть. Абдурахмановой стало так страшно, как никогда в жизни. Даже во время зачистки в лесах Урус-Мартановского района.
- Кто ты? - простонала она.
Си Унь приблизилась к Лейле и наступила ногой ей на живот. Взрывчатка вдавилась под ребра Абдурахмановой.
- Рожать собралась? - холодно спросила Си Унь.
- Да, я беременная, - соврала шахидка.
- Рада за тебя.
Си Унь вынула из сумочки небольшой пистолет с глушителем. Абдурахманова следила за ней, как кролик за выписывающим коленца удавом.
- Не подумай, что мне жалко самолет, - сказала Си Унь. - Просто мне нужно лететь.
Шахидка заплакала, глядя в дуло пистолета. Ей вдруг чертовски, до боли, до дрожи захотелось жить. Но жить было нельзя.
Си Унь спрятала пистолет, и, ухватив шахидку за ноги, втянула труп в одну из кабинок. Плотно закрыла дверь. Подошла к рукомойнику, вымыла и высушила руки. Посмотрела в зеркало. Вынула из сумочки красную помаду.
За иллюминатором кучерявились облака.
Дети просили стюардессу принести лимонаду. Одна старушка усердно молилась. Пожилой мужик сбоку разглядывал ноги китаянки.