Эта мысль, связанная с потерей смысла жизни и последующего психологического “облома” достаточно хорошо известна, ее поставил во главу угла выдающийся психотерапевт Виктор Эмиль Франкл. В 1942 году, будучи уже известным врачом, заведующим отделением Венской Родшильдовской еврейской больницы в Вене, он был арестован, направлен в Освенцим, но чудом выжил. Опыт этих страшных лет и то, что позволило ему выстоять в этом аду, он описал в книге “Сказать жизни “Да”. (Психолог в концлагере)”, вышедшей сразу после окончания войны и выдержавшей баснословное количество переизданий на десятках языков.
Так вот, что писал Виктор Франкл, предваряя публикацию П. Леви, Дж. Агабены и С. Манзура:
“Любая попытка восстановления внутренней силы узника предполагает в качестве важнейшего условия успеха отыскания некоторой цели в будущем. Слова Ницше: “Если есть Зачем жить, можно вынести почти любое Как” — могли бы стать девизом для любых психотерапевтических усилий… Горе тому, кто не видел больше ни цели, ни смысла своего существования, а значит терял всякую точку опоры. Вскоре он погибал”.
В дальнейшем Виктор Франкл написал около 30 книг, принесших ему мировую славу. Их совокупный тираж в настоящее время не подается учету.
Психологи считают, что страх смерти может вызвать и другие виды беспокойств и фобий, которые, на первый взгляд, со страхом смерти никак не связаны. Чуть выше об этом уже упоминалось. Как считал основатель экзистенциального направления в психологии и психотерапии видный американский ученый Ролло Мей, у взрослого человека, не принимающего свою смертность, он может проявиться в страхе полюбить или завершить отношения, потерять или приобрести собственность, расстаться с деньгами (вещами) или иметь их, страхе начать движение или оставаться на месте, страхе выбирать, страхе успешности или поражения и т. д.
По сути дела, так же как наша сексуальность, страх смерти постоянно влияет на нашу мотивацию. Можно, конечно, на время забыть о нем, однако игнорировать его, как и любую сторону нашей природы, долго невозможно.
Вся мудрость и все рассуждения о нашем мире сводятся в конечном итоге к тому, чтобы научить нас не бояться смерти.
Мишель Монтень
Очень важно заметить, что феномен страха смерти активно применяется в некоторых нетривиальных аспектах, связанных, например, с управлением поведением людей в обществе, а также с его использованием в качестве оружия (терроризм). Однако при умеренной выраженности, не достигающей патологической заостренности, он, этот страх, является мощным катализатором нашей жизненной активности. “Нужно успеть!” — таков подсознательный рефрен, не позволяющий нам останавливаться и делать передышки на жизненных, в том числе и карьерных, путях.
Именно по этим и другим причинам считается, что страх смерти по праву “входит в арматуру цивилизации” (Б. Марков, 1998). И неудивительно, что любое общество очень внимательно регулирует процесс внедрения в сознание своих членов истинных оценок смерти.
По мнению Алисы А. Бейли и Тибетского учителя Джуала Кхула (2004), основаниями страха являются:
— Ужас неведомого и непостигаемого путем обычной рассудочной деятельности.
— Сомнения по поводу бессмертия.
— Ужас перед конечными процессами разрыва с жизнью в момент самой смерти.
— Горе от оставления любимых или из-за того, что тебя оставляют.
— Древние, глубоко скрытые в сознании реакции на прошлые насильственные смерти.
— Цепляние за жизнь тела вследствие своего отождествления с ним.
Как видите, страх смерти своими корнями в основном уходит в наше трагическое незнание о ней. Филида Аннам-Аире в “Кельтской книге смерти” (2006) писала по данному поводу:
“Когда мы не сознаем конец истории, трудно чувствовать себя в безопасности… Частичное видение отключает нас, закрывает наши глаза на более обширную, более все поглощающую реальность, которая признает рождение и смерть как уникальные способы, в которых жизнь выражается в форме и вне формы”.
Другая часть этой же проблемы — привязанность к земному, цепляние за жизнь. Мы переполнены страхами, страхами потери. Именно поэтому со спокойного и аргументированного обсуждения этих проблем должна начинаться подготовка человека к встрече с неизбежным финалом его земной жизни.
“Но страх рождается не только в ожидании чего-то ужасного, — считал Чарльз Уэбстер Ледбитер[20], — сколько вследствие неуверенности и ужаса перед бесформенной бездной. Когда эти чувства вытесняются точными сведениями о Духовном Мире, человек приобретает уверенность и готовность спокойно встретить все, что бы с ним ни случилось… Иными словами, мы приобретаем уверенность в том, что во всех мирах мы одинаково находимся в руках одной и той же божественной силы, и что поэтому в любом случае все мы, включая тех, кого любим, находимся в безопасности”.
20