Я отрицательно покачал головой.
– Вот и не говори. И о нашей беседе тоже помалкивай. Если спросят, чего я тебя вызывал, ответишь, что по рапорту опрашивал. – Я снова кивнул. – А сейчас, Ваня, мы с тобой в дом купца Федорова прогуляемся.
Сказал и засобирался. Шкаф открыл, достал от туда кожаный саквояж и, указав мне на выход, пошел следом.
Минут через двадцать мы подошли к забору усадьбы купца. Калитка была нараспашку. Во дворе – ни души. И мы смелёхонько двинули к дому. Дверь оказалась незапертой. Зашли. Он сумку свою на пол поставил, раскрыл её и стал вещи доставать. Приборы, не похожие ни на что, ранее мною виденное. Фонарь ручной блестящий. Маузер в кобуре.
Пистолет он закрепил на поясе. Взял в одну руку фонарь, в другую странный прибор, мне велел нести саквояж и направился по лестнице в подвал. Зажег фонарь. Приятный мягкий желтоватый свет пятном лег на стену. Я отметил, что в подвале есть электричество, но он отмахнулся и уверенно двинулся вниз, велев мне не отставать. Огромное пространство под домом было загружено всяким хламом. Там было несколько коридоров со множеством комнат. Поблукав около получаса по тому лабиринту, штабс-капитан остановился возле старого массивного шкафа, стоявшего в дальнем углу одной из комнат.
– Мы в тот раз в него заглядывали, – прокомментировал я его интерес.
Но он, казалось, не слушал меня. Смотрел на свой прибор, на шкаф, снова на прибор. Я помог распахнуть дверцы. Они со скрипом открылись. Луч фонаря осветил пустые внутренности старого хранителя платьев. Я, хотел было, закрыть их назад, но Прохор Арсеньевич меня остановил. Он зашел внутрь шкафа и плечом надавил на заднюю его стенку. Ничего не произошло. Он попросил меня помочь, и вот мы вдвоем давим на неё. Все напрасно. Вылезли и попробовали отодвинуть огромный шифоньер, но он был не подъемным и остался стоять на месте, вопреки всем нашим стараниям. Я хотел уже плюнуть на все, но капитан, поглядывая на свой прибор, все искал на шкафу, что-то, известное только ему. Я тоже стал искать, сам не зная, чего ищу. И вдруг, что он там сделал, я не увидел, а только отворилась задняя стенка шкафа, отъехав в сторону. И открылась нам лестница каменная, уходящая глубоко вниз. Я такого поворота событий не ожидал. Но Прохор не дал мне возможности удивляться увиденному, а потребовал следовать за ним. И мы пошли вниз. Вскоре оказались в, огромного размера, тоннеле со сводчатым потолком, уходившим вправо и влево. Все было выложено из крупного красного кирпича.
Я не однократно, будучи мальчишкой, слышал сказки о ходах под городом. Но сам ни разу их не находил. И вот мы в одном из них. И капитан, ориентируясь на показания своего прибора, ведет меня неведомо куда. А я следую за ним по пятам.
– Так там и вправду лабиринт, деда? – раскрыв рот от удивления, спросил Алеша.
– Вправду, внучок. Лабиринт он от того, что мы ходов тех не знаем, но прибор нас вел. А чтоб дорогу назад найти, я на стене стрелки с направлением мелом рисовал. У Прохора в саквояже был. Сколько по коридорам тем бродили не знаю. Мы и вниз спускались, и вверх поднимались, и вправо – влево повертали, а только вышли мы в широкий зал, в который еще пять тоннелей приходило.
Капитан фонарем осветил пол, а на нём в центре словно колодец. Диаметр широкий, на полметра от пола края его поднимаются, а сверху крышкой каменной с прорезями накрыт. Мы к нему подошли и все осмотрели. Внутрь колодца светили, да теряется луч фонаря во тьме густой. Вдруг капитан саквояж у меня берет, прибор странный в него прячет, а достает оттуда наган и еще один фонарь, и мне их протягивает. А, что, я взял. Стрелять с него уже умел. Но зачем он в пустых катакомбах, не понимал. Следователь пока молчал, я вопросов лишних не задавал. Меня и так все происходящее до коликов в животе довело. Пока я с оружием и фонарем разбирался, Прохор вернулся к колодцу и что-то сделал со своим фонарем. Он вдруг стал светить ярко белым светом с голубоватым отливом. Я аж глаза зажмурил. Чуть не ослепнул. А он, капитан, в смысле, им в колодец посветил и мене рукой машет, подзывает. Я внутрь заглянул, а там…
– Дед, ты чего замолчал, – через пару минут, не выдержав Ивановой паузы, спросил Алешка.
– Я? Замолчал? Так, то я вспоминал, что дальше было. Ибо от увиденного там я и память тогда, чуть не потерял.
А было там нечто. Словно огромный шар в колодце в паре метров от поверхности висел. Похоже, что из металла был сделан. Да так искусно. Вся его поверхность, будто из маленьких шариков состояла, и они передвигались безустанно, словно муравьи по муравейнику. Вся поверхность шара пребывала в движении. Волосы на голове у меня встали дыбом. Такого я еще не видывал ранее. Мало того, меня удивил факт, что обычный свет фонаря его не показал.