- Садись!
Посидев немного в тишине и видя, что первым разговор Форский начинать не собирается, я откашлялся и спросил:
- Ну так что, будете сегодня меня пытать или как?
На мое ерничанье академик внимания не обратил, ответил серьезно:
- Нет нужды, Володенька. Я наконец-то разобрался, — и снова замолчал, кривовато улыбаясь.
- О. И что со мной не ладно?
Признаться, реакция дяди Игоря меня насторожила. Он снова усмехнулся, потер тщательно выбритый подбородок и начал издалека.
- Все-таки жалко, что ты не стал медиком. Зачем-то пошел в экономический, теперь приходится объяснять тебе прописные истины. Ты знаешь о теории накопления мутаций?
- Одна из теорий, объясняющих причины старения организма. Считается основной.
- Ага, хоть что-то ты знаешь. Да, верно. В течение жизни в организме накапливаются соматические мутации, ухудшающие работу клеток, что в первую очередь сказывается на их способности к воспроизведению. Грубо говоря, накапливаются ошибки, которые не позволяют клеткам делиться или принуждающие их делиться неправильно, самым типичным случаем является рак. В молодости их немного, затем процесс приобретает все более интенсивный характер, люди стареют. Так вот, в твоих клетках ошибок нет.
- Ну и что?
Я снова почувствовал себя маленьким мальчиком, сказавшим глупость в присутствии взрослого. Форский тяжко вздохнул, возвел глаза к потолку, молчаливо спрашивая у неба "за что", и терпеливо пояснил:
- Есть вероятность, что ты никогда не умрешь.
Придя домой, разыскал початую пачку сигарет и закурил впервые за три года. Словам академика поверить мешал привычный скепсис, рациональное мышление не позволяло принять идею о вечной жизни. Правда, Игорь Дмитриевич очень подробно и доступно объяснил, как пришел к выводу о моей… особенности. Сначала ему казалось, что в исследуемом организме содержаться признаки псевдоомоложения, довольно редко встречающейся болезни, скорее, генетического сбоя. Люди, пораженные этим недугом, в шестьдесят лет вполне способны выглядеть как десятилетние дети. Форский сталкивался за свою жизнь с двумя такими случаями. Однако мой геном был чист, насколько позволяли определить современные знания.
Никому рассказывать о странном диагнозе я не стал. Какой смысл? Свалившийся на голову кирпич убьет меня с той же вероятностью, что и любого другого человека. К тому же следовало подождать хотя бы лет двадцать, прежде чем с уверенностью говорить о бессмертии. Поэтому иногда я размышлял о том, как буду жить лет через сто, но как-то отвлеченно, посмеиваясь про себя. В самом деле, какой смысл загадывать, поживем-увидим. Время еще есть, успокаивал я себя.
Однако я ошибался. Сильно ошибался. Забыл, что многие люди готовы следовать за мечтой, готовы вкладывать огромные деньги ради достижения самой бредовой цели. Кто-то хочет забраться на Эверест (ради чего, спрашивается?), кто-то жаждет стать президентом России, а кто-то отращивает самые длинные в мире ногти. С древних времен люди хотели получить бессмертие, кто сказал, что с тех пор что-то изменилось? На смену средневековым алхимикам и даосам с их "киноварными пилюлями" пришли современные ученые, стремящиеся разложить человеческое тело по кирпичикам, понять, как оно функционирует, и переделать по своим замыслам.
В тот день наша семья собралась на день рождения отца, пришел и Форский. Пили, танцевали, веселились, пели песни под гитару, академик рассказывал байки из своей бурной жизни. Наконец он попросился немного посидеть в старом дедовском кабинете, отдохнуть, переговорить с "подрастающим поколением". Подрастающее поколение в моем лице проводило старика в комнату, усадило в огромное кожаное кресло, накрыло пледом. Форский устроился поудобнее, прищурившись, посмотрел на меня, и огорошил неожиданным вопросом:
- Ты кому-нибудь рассказывал сам знаешь о чем?
- Нет. Что мне, на каждом углу кричать "я бессмертен"?
- Ни в коем случае, вообще не упоминай эту тему в разговорах. Я-то сглупил, написал статейку в журнал на основе наших исследований, кое-какие мысли появились. Захотелось поделиться с коллегами. Почти сразу посыпались звонки, прорезались старые знакомые. Вот только я этих знакомых давно не видел и еще дольше видеть не хотел бы, знаю, в каких структурах они работают и чем занимаются. В институт проверка пришла, причем интересуются в основном моими работами, просили бумаги показать. Слава богу, что все образцы и материалы я уничтожил, твоего имени нигде нет.