– О господи, Эмбер.
Это пришла моя сестра Клэр.
– Тебе не надо было сюда приезжать, – говорит Пол.
– Конечно надо. А ты мог бы позвонить и пораньше.
– Зря я вообще позвонил.
Суть конфликта между двумя нависшими надо мной тенями ускользает от моего понимания. Клэр и Пол всегда прекрасно ладили друг с другом.
– Как бы там ни было, я здесь. Что случилось? – спрашивает она, подходя поближе.
– Ее нашли в нескольких милях от дома. От машины осталась груда металлолома.
– Кому какое дело до твоей гребаной колымаги.
Я никогда не вожу машину Пола. Я вообще никогда не езжу за рулем.
– Все будет хорошо, Эмбер, – произносит Клэр и берет меня за руку, – теперь рядом с тобой буду я.
Ее холодные пальцы касаются моих, возвращая меня во времена нашей юности. Она всегда любила держаться за руки. А я нет.
– Эмбер не слышит тебя, она в коме, – говорит Пол, и в голосе его явственно чувствуется какое-то странное удовлетворение.
– В коме?
– Гордишься собой?
– Я понимаю, ты расстроен, но ведь это не моя вина.
– Да что ты? У тебя, конечно же, есть право все знать, но здесь тебе не рады.
Мысли устремляются вперед бешеным галопом, но из всего сказанного я не могу понять ровным счетом ничего. Ощущение такое, будто меня выбросило в параллельную вселенную, где кроме меня все лишено смысла.
– Что у тебя с рукой? – спрашивает Клэр.
Так что же у него с рукой?
– Ничего.
– Тебе надо показать ее врачу.
– Все в порядке.
Комната, которую мне не дано видеть, начинает кружиться. Я пытаюсь удержаться на поверхности, однако вокруг, как и внутри, бурлит вода, затягивая меня обратно во мрак.
– Пол, пожалуйста. Она моя сестра.
– Эмбер предупреждала меня, что тебе нельзя доверять.
– Что за чушь ты несешь?
– Чушь, говоришь? – В комнате становится совсем тихо. – Убирайся.
– Пол!
– Убирайся, я тебе говорю!
Места колебаниям больше нет. Я слышу, как ноги на высоких каблуках выносят сестру из палаты. Дверь открывается и через мгновение закрывается. Я опять остаюсь наедине с мужчиной, который говорит, как мой муж, но ведет себя, как совершенно незнакомый человек.
Недавно
Понедельник, 19 декабря 2016 года, вечер
Я схожу с поезда и по тихим пригородным улочкам иду домой, к Полу. Я по-прежнему сомневаюсь, что смогу удержаться на работе, но, может быть, я хотя бы сумею оттянуть время и сделать то, что нужно. Я ничего ему не скажу. По крайней мере сейчас. А потом, может, и не придется.
С тех пор как мы познакомились, терять работу мне уже не впервой. Моя карьера тележурналистки внезапно оборвалась два года назад, когда редактор слишком часто и назойливо стал проявлять ко мне свое дружеское расположение. Он работал не покладая рук и однажды одну из этих рук засунул мне под юбку. На следующий день кто-то процарапал глубокие борозды на его «БМВ». Он решил, что это я, и выходить в эфир мне больше не довелось. Его домогательства на этом тоже закончились. Я ушла, не дожидаясь, когда он найдет предлог меня уволить, и если честно, испытала огромное облегчение, потому что ненавидела телевидение всеми фибрами души. Но вот Пола это убило. Та версия жены ему нравилась. Он ее любил. Теперь же, дома, я вечно путалась у него под ногами. И стала совсем не той женщиной, на которой он женился. Потеряла работу, совсем по-другому одевалась и больше не рассказывала интересных историй. В прошлом году на чьей-то свадьбе сидевшая рядом с нами чета спросила, чем я занимаюсь. Не успела я ответить, как вмешался Пол: «Ничем». Из человека, которого он любил, я превратилась в ненавистное ему ничтожество.
Пол говорил, что я, без конца сидя дома, мешаю ему писать. В глубине сада у него был выстроен домик, где он мог уединяться, делая вид, что меня вовсе нет. Полгода назад Клэр увидела объявление о вакансии на передаче «Кофейное утро», скинула мне ссылку и предложила послать им резюме. Я не думала, что получу эту работу, но она досталась именно мне.
Я неуверенно шагаю по садовой дорожке и нащупываю в сумочке ключи. Доносящиеся из дома музыка и смех меня озадачивают. Пол не один. Помнится, после обеда я несколько раз пыталась с ним связаться, но он ни разу не ответил и не потрудился мне перезвонить. Слегка дрожащими руками открываю дверь.
Они сидят на диване и хохочут, Пол на своем обычном месте, Клэр на моем. На столе перед ними застыли в банальном натюрморте два бокала и опустошенная почти до дна бутылка вина.
А ведь она не любит красное.
Они несколько смущены моим появлением, я же чувствую себя грабителем в своем собственном доме.