«Концентрическими сосредоточенными ударами войск Северо-Западного и Западного фронтов окружить и уничтожить сувалкскую группировку противника и к исходу 24.6 овладеть районом Сувалки»[56].
Другими словами, утверждение Кузнецова «создать группировку для ликвидации прорыва не могу» было проигнорировано, и ему прямо и недвусмысленно указали из Москвы в первую очередь заниматься прорывом противника на стыке с Западным фронтом. В Директиве № 3 задача была не просто поставлена, она была детализирована:
«Армиям Северо-Западного фронта, прочно удерживая побережье Балтийского моря, нанести мощный контрудар из района Каунас во фланг и тыл сувалкской группировки противника, уничтожить ее во взаимодействии с Западным фронтом и к исходу 24.6 овладеть районом Сувалки»[57].
Немецкий танк Pz.Kpfw.38(t) едет мимо горящего советского танка. На буксире у «чеха» — бочка с горючим. Район Алитуса
Конечно, задача прорваться на Сувалки была неподъемной. Тем не менее сам по себе контрудар из района Каунаса представляется не такой уж плохой идеей. Однако командующий Северо-Западным фронтом предпочел синицу в руке. В 22.00 22 июня Кузнецов отправил в Москву еще одно донесение, выдержанное в духе «не могу»: «Получился разрыв с Западным фронтом, который закрыть не имею сил ввиду того, что бывшие пять территориальных дивизий мало боеспособны и самое главное — ненадежны (опасаюсь измены)»[58].
Заметим, что, ссылаясь на небоеспособность территориальных дивизий, Кузнецов мягко уходит от вопроса об использовании подвижных соединений. Две оставшиеся нетронутыми дивизии 3-го мехкорпуса довольно трудно обвинить в низкой боеспособности и ненадежности. Однако у Кузнецова были свои планы на использование мехкорпуса Куркина, и отказываться от них он не собирался. Директива № 3 была им фактически проигнорирована. Никаких новых приказов на контрудар не появилось. В скобках заметим, что слухи о запуганности советских командующих, рабски выполнявших приказы сверху, на поверку оказываются сильно преувеличенными.
Истребитель Me-109 эскадры JG-54 на аэродроме
Поскольку решение на контрудар было принято командованием Северо-Западного фронта уже утром 22 июня, первые шаги по его реализации были сделаны уже в середине того же дня. 12-й механизированный корпус начал выдвигаться в назначенный район. На марше в районе Груджай 28-я танковая дивизия подверглась сильному удару с воздуха. Было выведено из строя 10 боевых и 6 колесных машин. На командном пункте дивизии жертвами бомбардировки стали еще 3 транспортные машины. Эта активность авиации противника не была случайной. В ЖБД XXXXI танкового корпуса указывалось: «В течение второй половины дня воздушная разведка обнаруживает северо-восточнее Таурогена и севернее Скаудвиле значительные передвижения танков в направлении 1-й тд. Многочисленные атаки „Штук“ по этим скоплениям приносят хороший результат»[59].
Помимо ожидаемого эффекта (ударов с воздуха), перемещения советских подвижных соединений произвели на противника неожиданное воздействие. 2-я танковая дивизия 3-го мехкорпуса двинулась от Ионая к Расейняю для нанесения контрудара. Эти перемещения были замечены. В истории 8-й танковой дивизии указывается: «Пришло донесение о том, что с востока на Ариогалу движется крупное танковое соединение русских. Вследствие этого наступление было отменено, а позиция на плацдарме усилена прибывшими тем временем на Дубиссу частями дивизии. Находившиеся западнее батальоны получили приказ ускорить свое движение в Ариогалу»[60]. Так, не сделав ни одного выстрела, 2-я танковая дивизия приостановила наступление LVI танкового корпуса Манштейна.
От Таураге к Расейняю
С наступлением ночи на 23 июня были уже, казалось, все предпосылки к постепенному затиханию боев. Обе стороны пережили долгий и трудный день, бои гремели с раннего утра. Солдатам был нужен отдых. Однако покой им только снился. В полночь вновь атаковали позиции 125-й стрелковой дивизии и заставили ее отступить дальше на Скаудавиле. Вслед за этим последовал удар «под дых». Ночью на штаб 125-й стрелковой дивизии было произведено внезапное нападение противника. Были убиты или пропали без вести ряд командиров штаба. Неясно, кем была совершена эта вылазка. Не исключено, что штаб атаковали специально обученные диверсанты. В истории войны есть подтвержденные эпизоды применения немцами так называемых «абвергрупп» для дезорганизации управления советскими частями и соединениями. На направлении главного удара использование таких спецподразделений представляется вполне вероятным и объяснимым. Возможно, это была просто одна из вырвавшихся вперед немецких частей. Полного разгрома советского штаба, впрочем, не произошло. Больше всего пострадало имущество батальона связи дивизии. Были уничтожены и разбиты почти все средства связи соединения. Это означало потерю управления отходящими полками. Более того, по данным на утро 23 июня, были убиты командир 466-го полка 125-й дивизии и его заместитель по политической части. Полк был фактически обезглавлен.
60