Было видно, что Реги Шики привязана к Аозаки, являющейся для девочки авторитетом, как бы сильно та не показывала обратное. И это отродье демоноборцев можно использовать.
Убийца магов не зря носил свое прозвище. Он знал о тысячах людей со сложными судьбами и характерами, общался со многими сотнями из них и убивал куда больше. Уж он-то найдет способ осуществить столь маловероятный план.
Глава 5.
Идеально заточенный нож резво шинковал купленные овощи, пальцы готовящего ужин повара успевали уйти из-под удара лезвия в последний миг до соприкосновения металла с разделочной доской. Засунув в правое ухо наушник, Широ едва слышно мычал в такт мелодии, отправляя новую порцию нарезанных помидоров к уже подрумянившемуся луку. В соседней сковороде обжаривались маринованные куриные грудки.
— Что будем есть сегодня? — спросила усевшаяся за стол Токо, машинально доставая сигарету. — Пахнет недурственно.
— Если закуришь — есть будешь вчерашнюю кашу. — обронил парень, покосившись с недовольством на табачное изделие в руке мага. — И никакого мяса.
— Тц. — щелкнула языком Аозаки, чье пребывание на территории поместья Эмии длилось уже месяцев шесть, за которые женщина успела провести парня через внушительное число ритуалов и залить тому в глотку столько отваров, что Широ мог утопить в них десяток другой слонов одновременно. — Я вообще-то твой «лечащий врач», — было это сказано с легкой издёвкой. — Ты не можешь мне указывать или перечить.
— Кашу так кашу. — кивнул не оборачиваясь рыжик, удовлетворенно слыша сдавленный то ли всхлип, то ли единичный кашель подавившегося человека. Да, он мог с полной уверенностью заявить, что «рыжая лисица» была готова бросить сигарету, пусть и временно, ради его стряпни.
К готовке у него была чудовищная, если так можно выразиться, предрасположенность. Кирицугу однажды даже пошутил, что в предках парня мог быть благословленный богами личный повар самого Гильгамеша. А раз герой древности всегда славился тем, что обладал всем самым лучшим, то мысль убийцы магов не была лишена какой-никакой, но логики и «здравого» зерна.
— Давай не будем горячиться. — поморщилась волшебница, грустно убирая в пачку вредную белую трубочку.
— А кто «горячится»? — удивился парень. — Тебе же с самого начала было сказано «никаких сигарет на кухне». Хоть обпыхтись за ее пределами, но в моей обители не смей их даже доставать.
— Борец с курением доморощенный. — Токо нетерпеливо схватила налитую Широ чашку с кофе, тут же вдохнув его приятный аромат. Перед ней спустя семь минут неторопливого потягивания напитка приземлилась с тихим стуком большая тарелка, испуская просто неприличное количество пара. — О! И что это? — поковыряв овощи с мясом, спросила маг.
— Овощи с мясом. — посмотрел на нее как на душевнобольную Широ.
— Название блюда, паршивец. — дернулось у Токо веко. Этого мальца ей иногда хотелось стукнуть чем потяжелее, но годы опыта общения с клиническими идиотами, которых в Часовой Башне было предостаточно, делали свое дело, спасая повара от ответных мер. Да и не стала бы она зазря поднимать на него руку, осознавая аномальную здравость мыслей и поступков Эмии младшего. Что в принципе не помешает ей слегка поменять вкус следующего принимаемого юным дарованием отвара, превращая простое питье в подвиг достойный Геракла.
Да, можно сказать, что Аозаки вообще была незлопамятной и неконфликтной… В другом, лучшем мире.
— Нет названия, это просто овощи с мясом и специями. — парень уже успел поставить еще три тарелки, владельцы которых должны были появиться с минуты на минуту.
Токо фыркнула, молча продолжая трапезу, но это не мешало ей придумывать новый план мести паршивцу, так и не научившемуся правильно говорить с взрослыми. Будь на ее месте другая, лишенная принципов волшебница, кои обычно и встречаются в Часовой Башне, то непременно провела бы на парне парочку другую показательных экзекуций, втирая в разум правила «этикета». Или просто измываясь потехи ради.
Но она не была похожа на членов магической ассоциации, она была выше банальной порки или пыток. Нет, она будет действовать мягче, но не менее изощренно, и, в конце концов, заставит засранца быть почтительнее. Потому что она добра и всепрощающа.
А еще говорят у рыжих нет души.
Дочь семьи Аозаки, если бы хоть кто-то смог прочесть ее мысли, это утверждение оправдала бы на все сто сорок пять процентов.