С лязгом закупорив себя в чреве стального доспеха, сенсей лихо сиганул с места сразу к подножию защитного вала. Ребята, виновато оглядываясь на меня, стали тихо и молча спускаться вслед за сенсеем. Мне очень хотелось заплакать, прям как в далёком детстве, но я терпел, ожидая, пока все уберутся прочь.
Потом я спустился, и побрёл огородами по тропинкам между грядками в сторону Врат. Голода я не чувствовал. Ничего мне не хотелось. А желания идти вместе со всеми - тем более не было. Не хотелось никого видеть. В какой-то глухой и тёмной душевной пустоте я тёр правую руку глиной с песком, надеясь оттереть дуратский узор. Узор стереть, разумеется, не получилось, руку только грязью испачкал.
Когда жалость к себе, обида на несправедливую судьбу, и желание назло всем превратиться, скажем, в примерзкую ворону, что бы злобно каркать, и гадить сверху на этот их раскрасивый оазис, достигли апогея, я добрёл, наконец, до Врат. И улёгся на травку, где мы медитировали. Воздух над Вратами всё так же переливался сполохами странного света, да и герольд по-прежнему торчал рядом. Жалеть себя, и ныть мне надоело. Я полюбовался разноцветными переливами сияния над Вратами, и закрыл глаза. Расслабил мышцы. От стоп, вверх по телу, все лицевые мышцы, затем руки. Мыслей в голове на этот раз не было. Меня накрыло. Во мне стало пусто. Только душа болела обидой, и тихо шипел страх где-то в закоулках. Всё это мне не нравилось. Я себе таким не нравился. И что-то с этим надо было делать. Но я понятия не имел - что. И тогда вдруг всплыли из памяти слова моего папы.
"В жизни тебе наверняка будут встречаться ситуации, когда всё плохо, и страшно, и ты не знаешь, что делать" - часто говорил мне отец, когда я был маленький. Это было страшно давно. В какой-то совсем другой жизни, так давно, что я уже не помню его лица. Но в память врезалось, как он умел саркастически хмыкать. Ни у кого больше я такого хмыканья не встречал. И запомнились эти его слова: - "У меня нет универсального ответа для тебя, что надо делать, когда очень трудно, и страшно, и отчаяние хватает за горло. Но у меня есть универсально верный ответ, чего делать нельзя. Нельзя сдаваться! Ничто не потеряно, пока не потеряно абсолютно всё!"
Отец часто рассказывал, как он приехал в чужой огромный город из деревни, где закончил школу, что бы продолжить учиться. Отец, саркастически хмыкая, рассказывал, что выбрал поступать на физтех, потому что там был самый маленький конкурс. И поступил. Это позже выяснилось, что конкурс там маленький, потому что там учиться очень трудно. После первого же года число студентов на их потоке сократилось почти вдвое.
"Остались не самые умные" - саркастически хмыкал отец, - "но самые упрямые! Те, кто не сдавался!"
Я открыл глаза, и уставился в высокое синее небо, где ветер ткал легкомысленный узор из лёгких и пушистых облаков. Желания ныть больше не было. Совсем. Не знаю что, не знаю как, но знаю наверняка: я не сдамся. Вдруг неподалёку послышались голоса.
- Ещё кто-нибудь приходил? - поинтересовался детский голосок.
- Да, - ответил голос герольда, - был ещё один. Но Стальной Рыцарь увёл их всех куда-то туда.
- Неужели, он повёл их в Мёртвые Пустоши?!
- Не думаю, - засомневался герольд. - Врата ещё открыты, они должны подождать. Да и потом, я не думаю, что они уйдут завтра. Им нужно отдохнуть. Акклиматизация, опять же.
- Значит, послезавтра.
- Отчего ты так волнуешься за них, Роузи?
- Мой дедушка сегодня не может играть свою роль в Ритуале Встречи, я же говорила. Я буду рассказывать за него.
- Да, но они сами придут к вам, - с явным сомнением в голосе проговорил герольд, - хотя... нынче никто из них с нами не разговаривает.
- Вот именно! - горячо заявил звонкий детский голосок. - Поэтому я сама с ними разговариваю!
- Ты очень ответственная девочка, Роузи! Но в этом деле, пожалуй, не стоит слишком усердствовать. Думаю, Стальной Рыцарь знает, что делает.
- А я должна делать свою часть работы! - решительно возразил звонкий голосок.
- Хорошо, Роузи, - хмыкнув, согласился герольд.
Вязь рун поменяла расцветку, наливаясь цветом силы, и пустила несколько заковыристых завитушек, добавивших последнюю руну. Маска древнего демона с мёртвыми глазами растянулись в оскале. Час близок.
Я резко, рывком сел, уже имея твёрдое, наитвердейшее решение - я не сдамся! Оглядевшись, я не заметил никого, кроме герольда, скучающего на парапете по другую сторону Врат. Я встал, и решительно направился мимо него. Кивнул, улыбнувшись, и помахал ему рукой. Герольд ответил мне так же: приветливой улыбкой и взмахом руки. И так, вверх по самой широкой улице, пока не узнаю вывеску. Надо было торопиться - обед недолог. А после обеда сенсей обещал некое "мероприятие", которое нам всем "должно понравиться". Возможно, будут уроки магии. Так что опаздывать никак нельзя. Мне - технарю - магию самостоятельно, боюсь, не освоить.
Строился этот городок без всякого плана, как придётся, и это сразу было заметно. На моё счастье, главную улицу местные градостроители всё же по каким-то причинам оставили широкой и прямой. Надо сказать, тут было два типа строений: либо приземистые и мощные постройки, либо - реже - высокие готические башни. И те и другие - с толстыми стенами и узкими бойницами вместо окон. Зато было много открытых веранд под лёгким навесом, оплетённых зеленью и цветами. А на украшении своих строений местные ни сил, ни времени не жалели! Обилие лепнины, резьба, шпили и декоративные башенки, и всякое такое. И обязательно - цветы. В кадках, кадушках, горшочках. Самых различных видов и расцветок: от "ноготков" и "анютиных глазок" до роскошных орхидей! Рай для ботаника.
Наконец, улица разлилась в площадь, а на одном из домов на площади обнаружилась вывеска с пентаграммой - вроде тех, которыми в фильмах ужасов демонов вызывают. Я хмыкнул, пожал плечами, резко вдохнул, и решительно вошёл внутрь. Тренькнул колокольчик над дверью. Я замер, открыв рот.
Интерьер впечатлял! Справа и слева плясало пламя в двух каминах, украшенных лепниной, изображающей каких-то мифических зверей. Пол застлан шкурами монстров. По стенам - геральдические щиты, какие-то страшные маски, вроде тех, что в кино дикие племена в шаманских обрядах применяют. А прямо напротив входа величественно возвышается монументальный письменный стол, вытесанный, вроде, из глыбы чёрного кварца! Поначалу я вообще принял его за жертвенный алтарь, и о том, что это стол догадался, только взглянув на степенного джентльмена в идеально выглаженной белой рубашке под чёрным жилетом из кожи, вроде крокодильей, который сжимал в изящных длинных пальцах писчее перо, замершее над бумагой.
- Чем могу быть полезен? - джентльмен поднял на меня несколько отстранённый взгляд.
- Не могли бы вы разъяснить мне этот знак? - я выставил перед собой руку, демонстрируя знак на тыльной стороне ладони.
- Здесь канцелярия и архив, - степенно ответствовал строгий джентльмен. - Регистрируем браки, рождения. Выдаём справки, фиксируем документы. Пришельцев тоже регистрируем.
- П... простите! - я вылетел из местного ЗАГС-а с лицом, краснее помидора, пламенея своими ушами.
- Мастер толкователь Знаков через дорогу! - донеслось мне вослед.
Я уставился на вывеску противоположного дома, не сразу почувствовав, что моя нижняя челюсть опять отвалилась. Там висели два дорожных знака: "въезд воспрещён" и "пешеходный переход"! Значит, "мастер толкователь Знаков", говорите?!
Я хмыкнул, вздохнул, и решительно вошёл внутрь. Тренькнул колокольчик над дверью. В третий раз за этот час я замер, разинув рот. Вот что бы вы ожидали увидеть в доме "мастера знаков"? А там оказалось что-то вроде сувенирной лавки! Там было так много столь разнообразных безделушек, что в глазах пестрило! Кое-что из этих непонятных фигурок покачивалось, что-то крутилось, что-то попискивало, посвистывало тихонечко. Непередаваемая атмосфера!