Фрагмент 18
Предстоящий путь будет сложным и в этом можно не сомневаться. Главная проблема — мы идём пешком. Помимо отсутствия транспорта, у нас нет фонарей, еды, воды, ножа, нормальной одежды и так необходимых мелочей, что упрощают жизнь в пешем переходе. Даже банальных ремней на автоматах нет. Бойцы, которым до этого принадлежало оружие, похоже, были дураками. Ремень очень важный элемент. Не стоит забывать об этом. Автомат, когда он не используется, — достаточно тяжёлая железяка крайне неправильной формы. И если выбирать из двух возможных вариантов, то лучше уж ему болтаться на ремне, чем быть зажатым в руках. Пальцы, они ведь тоже устают.
— Какие опасности могут нас поджидать? — тихо спросил я. Андрюха идёт первым. Идём мы в гору, постоянно огибая плотные заросли кустов. Трава, поросшая на открытых участках, так и норовит спутать ноги. Поход не радует с самого его начала.
— Всякие опасности, Никита. Начиная от насекомых и заканчивая крупным зверьём. До рассвета еще пару часов. Рассветёт — станет легче. Я пока не особо понял, куда нам надо. Цель до рассвета — как можно ближе подойти к Черногорью.
Черногорье… Кажется, что горы совсем близко. Выйдешь из-за кустов, и они начнутся. Зрительный обман. До молчаливо нависающей чёрной стены ещё топтать и топтать.
— Тебе доводилось раньше бывать в таких передрягах? — спустя несколько минут спросил я. Подъём закончился. Теперь мы идём под гору, по-прежнему огибая плотно растущие острова кустов. На них растут какие-то ягоды, но мы не знаем, пригодны ли они для еды. Рисковать нет желания.
— Мне доводилось бывать во многих передрягах, — ответил Андрюха. — Но в такую я попал впервые. Ты, Никита, уникально удачливый человек. Неприятности любят тебя и тянутся, словно металлическая стружка к магниту. Не поверишь, но моя прежняя жизнь до твоего появления была тихой и неинтересной. Два-три события в год. И события эти, в сравнении с нынешнем, можно считать пустяковыми. Что в тебе такого, Никита? Своей удачей ты поставил этот мир с ног на голову. Не будь со мной тебя, уверен, что я был бы уже съеден. Пытаюсь в этом разобраться, но не могу. Может ты знаешь ответ?
— Нет, — тихо ответил я. — Честно, не знаю.
Почему Боков называет это удачей? Когда способность попадать в передряги на ровном месте успела стать удачей? Или моя удача в том, что после всего случившегося мы всё ещё живы? Да, в это сложно поверить. Выжить мы не должны были вопреки всему. Взять хотя бы попадание реактивной гранаты в крышу Тигра. Она ударила в неё и разорвалась. Ударная сила поставила стоящую на боку машину обратно на колёса. Стрелок что, кумулятивный снаряд с термобарическим перепутал? Слабо верится. Возможно, кумулятивных у них не было и было использовано то, что имеется. Это можно объяснить тем, что все три Тигра были атакованы снарядами с огнесмесью. Прежде мне такого встречать не доводилось. Кто знает, на что способны местные кулибины.
За раздумьями я не заметил, как остановился Андрюха и поэтому налетел на него.
— Тихо ты, — прошипел он. — Прямо по курсу движение. Зверь или звери. Что видишь?
Справа и слева плотные кусты. Бесшумно передвигаться по ним способен зверь не крупнее хомяка. Идём мы по извилистой просеке не шире трёх метров. Прямо темнота. Выглядываю из-за Андрюхиной спины, но ничего не вижу.
— Вроде чисто, — ответил я. — Или просто не вижу.
— Двадцать метров, левая сторона, у кустов, — сообщил Андрюха.
Приглядевшись, я увидел что-то чёрное, лежащее в траве. Размером чёрное не превышает земного кабана. Особо боятся нечего. С АК возьмём такого зверя наверняка. Положив палец на спусковой крючок, я приготовился.
— Я сейчас кину в него камень, — сказал Андрюха. — Хочется кинут пистолетом, но он ещё пригодится. Тяжелый, сука… Кидаю камень, а ты будь готов.
— Буду, — ответил я и взял черноту на прицел.
Андрюха попал. Чёрное вскочило на ноги и с поросячьим визгом ломанулось в кусты, создав много шума. Посмеяться нам не удалось. Секунд через десять, за которые кабан успел пробежать метров сорок, раздался истошный визг и гораздо громкий треск кустов. Мгновение, и визг сменился хрипом, а затем и вовсе пропал.
Громадина, ростом не менее пяти метров, медленно встала. Мы, как полагается, тут же упали в траву и прекратили дышать. Гиганта отлично видно поверх кустов. Серая шерсть переливается в лунном свете. Форму тела гигант имеет вполне человеческую. Две руки, две ноги, голова.
— Это гориллоид, — тихо сказал Андрюха. — Не шевелись. А лучше вообще не дыши.
Зажатый в лапе (или руке?) гориллоида кабанчик отправился в рот. Целиком! Отчётливый звук работающих челюстей и хруст перемалываемых костей. Жевала обезьяна минут пять и за это время я успел вспотеть от пяток до макушки. Сможем ли мы ему навредить своим оружием? Вряд ли. Только пощекочем.
Довольно и совсем по-человечески рыгнув, гориллоид медленно сел, а затем и вовсе лёг, пропав из поля зрения. Уходить он, похоже, не собирается.
— Опасная животина нам попалась, — почти неслышно заговорил Андрюха. — Главное не шуметь. Гориллоид в этих краях редко встречается. Он тут царь, если сравнивать с остальными зверями. В одиночном бою уложить его способен, наверное, только берсерк, потому что он вооружён. Гориллоид никого и ничего не боится. Наша задача — просто уйти, не создавая шума. Встаём и пошли.
Андрюха встал. Бороться со страхом порядком надоело. Решил не обращать на него внимания и встал следом. Делая осторожные шаги, мы продолжили путь. Облегчённо выдохнуть удалось только спустя метров сто.
— Впервые в жизни увидел эту обезьяну-переростка так близко, — заговорил Андрюха, слегка покачиваясь. — Ноги ватные и ходить отказываются. Если бы он напал на нас — мы были бы съедены. Без вариантов.
— Если преследование будет, то оно просто обязано нарваться на гориллоида, — мечтательно сказал я. — Думаю, что им не поздоровится…
Рассвет начался в горах. Солнце осветило чёрные вершины, создав эффект золотого нимба. Затем оно вышло из-за гор, и темнота отступила. Стало намного теплее. Наше продвижение заметно ускорилось. Километр и мы войдём в плотный смешанный лес. От леса нас отделяет поросшее высоченной растительностью поле. Как только мы вошли в него, стало понятно, что это болото, а растительность — аналог земного камыша. Воды пока не много. Даже ботинки удалось не намочить.
— Здесь нам стоит кого-то опасаться? — спросил я, продираясь следом за Андрюхой. Идти сложно. Старательно обходим растущую кустами траву, остроте которой может позавидовать даже земная осока. От сгоревших Тигров мы ушли километров на десять-двенадцать.
— В этом мире стоит опасаться всего, — ответил Андрюха. — В таком болоте я прежде не бывал, но могу смело сказать — желающие нас сожрать твари здесь имеются. Главное, не заходить в воду глубже колена. Местные пиявочки то ещё удовольствие. Они не присасываются. Они заглатывают…
Метров сто мы прошли и вышли на островок без растительности. Точнее, всю растительность, которая здесь была, кто-то тщательно утоптал. Крови слишком много. Бурой, спёкшейся, хлеставшей во все стороны. Какой-то крупный зверь уделал менее крупного зверя, затем сожрал его, а после ушёл, оставив чёткий след. Немногочисленные кости раздроблены. Черепа съеденной зверушки не видно. Много бурой шерсти и кусков плотной шкуры.
— След не хилый, — сказал я, показав на оставленную неведомым зверем вмятину. Такой след способен оставить кто-то размером не меньше слона. Разобрать форму следов невозможно. Слишком мягкая почва и слишком много воды. Возможно в этом месте ужинал гориллоид.
— Пошли, пока этот любитель болотных пикников не надумал вернуться, — сказал Андрюха и продолжил пробираться по болоту.
Пройдя еще метров триста и старательно огибая появляющиеся на пути блюдца с водой, мы услышали стрельбу. Стреляют с пулемётов и чего-то более мощного. Примерно в пяти-семи километрах от нас.