Включив уоки-токи, я позвал:
– Старый, это Никита, я в эфире.
– Молодец, Никита, – ответил Старый. – Ты лишнего не болтай. Я тебя вижу. Голову спрячь.
Я спрятался и решил высунуться из-за парапета уже в другом месте. По-прежнему тихо. Когда же эти «светлые» появятся? Блин, и чего я так дрожу? Отвык от подобного. Отвык. Надо успокоиться.
Бабах! Бабах! Бабах!
Три мощных выстрела, прозвучавших один за другим, разорвали тишину. Судя по мощности звука, выстрелили из снайперских винтовок. То, что стреляли патронами 338 калибра Lapua Magnum с экспансивными пулями и составным сердечником, мне было не суждено узнать.
Следом за первыми выстрелами, спустя две секунды, прозвучали ещё три. А затем, с такой же задержкой, ещё три. Где-то далеко и слабо слышно загудели пулемёты. Из леса, рядом с дорогой, потянулся след от реактивной гранаты, и в то место тут же застучали пули. Не прицельно, с огромным разбросом. Видимо, пулемётчикам приходится стрелять с расстояния, превышающего километр.
– Старый, снайперы меняют позиции, – доложил Макс. – Квадрокоптеры уничтожены. Пятеро «светлых» упокоены. Федя двухсотый. Зацепило пулемётом.
– Что делают «светлые»? – поинтересовался Старый.
– Пулемёты на станках выставили, – ответил Макс. – Станочки новомодные, с колёсиками и бронелистом. Один стреляет, двое толкают. Пулемёты амеровские вроде, похожи на М240. По два станочка с каждой стороны дороги. Хорошо поливают. Опасно высовываться. Часть «светлых» свалила в лес. Будут брать в кольцо, не иначе.
– Ждём, – сухо сказал Старый и замолчал.
Станочки с пулемётами я видел в Сирии. Тамошние кулибины какой только фигни не делают. Пулемёт М240 тоже встречал и тоже в Сирии. Обычный пулемёт, его не назовёшь выдающимся. Стреляет натовским патроном 7.62х51 мм.
Сзади зашуршало, и по лестнице на крышу взобралась Маша.
– Вернись в здание! – громко и требовательно сказал я.
– Да не нуди, Никита, – ответила она. – У меня шок был небольшой. Первый раз такой масштаб перестрелки увидела. Сейчас отошла. Готова на всё.
– На всё не надо, – сказал я. – Ждём «светлых». Через лес попёрли.
– Это ожидаемо, Никита. Значит, ждём. Уехать всё равно не получится.
Я спрятался за парапет. Рядом, прямо на рубероид, улеглась Маша и щелкнула предохранителем Бизона. Щелкнув предохранителем Абакана, я осторожно потянул затвор и дослал патрон в патронник. Оружие готово стрелять.
Псык-псык…
Звук раздался тихий, еле уловимый, с незначительным металлическим лязгом. Так стреляет ВСС Винторез. Кто считает её сверхбесшумной, тот не слышал выстрела ночью в глубокой тишине. Громко. Очень громко!
– Слышала? – спросил я.
Маша кивнула.
– Минус «светлый», – доложили Старый. – Прут через лес. Сейчас начнётся.
Я осторожно выглянул и всмотрелся в правую часть леса. Выстрел разорвал тишину. В лицо и особенно в глаза ударило кирпичное крошево. Испуганно нырнув обратно в укрытие, я начал энергично мотать головой.
– Спасибо, Никита, – сказал Старый. – Еще минус светлый. Только ты идиот. Спалился.
Тишина утонула в грохоте выстрелов. Поливать начали из автоматического оружия. Из штурмовых винтовок и пулемётов. Целью выбрали нашу гостиницу, а точнее её крышу. Во все стороны полетел битый кирпич. Закричала Маша и поползла к противоположному краю крыши. Я пополз следом за ней, пожалев, что на автомате нет ремня. Ползти и держать его в руке – крайне неудобное занятие. Рация что-то бормочет, но понять, что, не получается. Решил выключить её.
Мы почти доползли до противоположного края крыши, когда в здание гостиницы выстрелили из гранатомёта. Стрелок целил в парапет, но реактивная граната ушла ниже и попала в окно. Сильно тряхнуло. Перекрытие крыши закачалось, и, кажется, провалились плиты. Но битум и рубероид выдержали, только прогнулись.
Схватив Машу за ногу и рывком подтащив к себе, я показал на парапет и сказал:
– Прыгай.
– Нет! – испуганно ответила она, мотая головой. – Высоко!
– Не больше трёх метров, – успокоил я. Стрельба по гостинице стихла, а это значит одно: снова из гранатомёта жахнут.
– Я не буду прыгать! – крикнула Маша, продолжая мотать головой.
– Там котельная, Маш. Прыгай. Всё нормально! – я удивился, насколько уверенно и убедительно прозвучали мои слова. И страх куда-то улетучился. Точнее, он остался, но не такой, как вначале. Без мандража.
Маша думала секунды три, а затем быстро перекрестилась и, рывком вскочив на ноги, сиганула за парапет. Через мгновение прозвучал треск оцинкованного железа, которым закрыта крыша котельной. Значит, правильно предположил. Точного расположения котельной относительно гостиницы я не запомнил. Маше об этом говорить не стоит.
Выждав несколько секунд, я прыгнул следом и с трудом сумел не приземлиться Маше на голову. Додуматься спрыгнуть с котельной ей ума не хватило.
– Прыгай! – прорычал я и толкнул девушку. Спрыгнув сам, помог ей подняться. Взглядом попросив прощения, показал в направлении леса и сказал: – Побежали. Там нас вряд ли достанут.
Отбежав вглубь леса метров на сто пятьдесят, мы остановились у большой поваленной сосновой сухарки. Выстрелы и взрывы не умолкают. Гостиницу утюжат из гранатомётов. Настоящая война получается!
Включив рацию, я позвал в эфир:
– Старый, как дела?
– Как дела? – грозно рыкнул он в ответ. – Хреново дела, Никита! Думал вы всё, того! Где вы?
– В подвале гостиницы Дары Сибири, – ответил я. – Уоки-токи плохо ловит. Тут окошечко есть, возле него только сигнал проходит. Вытащите нас?
– Надо?
– Без фанатизма, Старый. Не подставляйтесь.
– Сделаем, Никита.
– Зачем ты соврал ему? – удивилась Маша.
– «Светлые» слушают нас, – ответил я. – Пусть лупят по гостинице. Нас меньше. Хитростью брать будем.
Маша улыбнулась:
– А ты не так прост, Никита…
Несколько взрывов, прогремевших один за другим, доложили, что гостиница пострадала ещё сильнее. Тут же проснулась рация:
– Никита, завалило вас. Никита!
Я промолчал.
– Связь кончилась, Старый, – сказал в эфир Макс. – Похоже, их серьёзно завалило. Что делаем?
– Будем спасать, – ответил Старый.
Думал я почти минуту. Оставить Машу и отправиться на перестрелку или просто ждать? Делать последнее не позволяет совесть, но и девушку одну оставлять не хочется. В итоге решил идти. Маша вызвалась идти со мной, но после короткого разговора удалось убедить её остаться.
Двигаться по лесу бесшумно вполне реально, но я такому не обучен. Под ноги постоянно попадают сухая трава и веточки, которые создают достаточно звуков. Хорошо, что на фоне перестрелки моего перемещения не слышно.
Углубившись в лес метров на триста, я решил зайти врагу за спину. На марш- бросок потребовалось минут семь. Двигаться быстро не получается. Постоянно вглядываешься в просветы между деревьев в надежде обнаружить врага. Мощные сосны создают кронами сплошное одеяло, сквозь которое с трудом пробивается солнечный свет. Полумрак только на руку.
Двоих бойцов в чёрных костюмах я приметил на расстоянии сорока-пятидесяти метров. Присев возле дерева на слежавшуюся хвою, они просто курят и о чём-то негромко разговаривают. Да, вояки у «светлых» хоть куда!
Приклад автомата упёрся в плечо. Голова ближайшего «светлого» поймана в прицел. Палец на спуске.
Я не сомневаюсь, что автомат пристрелян. Движение пальцем приведёт к логическому концу человека, взявшего в руки оружие. Стреляя в кого-то, ты должен быть готов к самому худшему: тебя могут убить. Кто эти парни, работающие на организацию «Bright future»? Я не знаю… Наверняка простые ребята и мужики. Наверняка большинство из них русские. Такие же, как я. Просто ситуация разделила. Ничего личного, парни.
Я нажал на спуск, мысленно сказал «двадцать два» и прекратил стрелять. Поймав в прицел второго бойца, проделал то же самое и спрятался за ствол массивной сосны. Оба «светлых» мертвы. Можно не сомневаться.
Выждав пару минут и убедившись, что убийство осталось незамеченным, продолжил продвигаться к зоне боевых действий, развернувшихся у двух кафешек. Возле трупов «светлых» остановился ненадолго. Только в целях интереса. Захотелось посмотреть, что за оружие используют. Основными стволами оказались израильские штурмовые винтовки TAR-21, имеющие компоновку бул-пап. Пистолеты – австрийские «Глок-17». Неплохо, однако, «светлых» вооружают.