– Вы из… – растерялся я.
– Смотри дальше, – потребовал старик.
Я осторожно достал удостоверения. На первом сверху посередине имеется звезда с серпом и молотом внутри. Далее идёт надпись: НКВД СССР, отдел контрразведки СМЕРШ. Внутри удостоверение почему-то плохо сохранилось. Фото сильно выцвело, а надписи стали размазанными и почти нечитаемыми.
– Не уберёг… – с тоской сказал дед Юра.
Я взял в руки второе удостоверение. Звезда с серпом и молотом теперь слева у корешка, а в центре написано: Министерство государственной безопасности СССР. Фотография и записи вполне различимы. В молодости капитан Юрий Егоров имел угловатые черты лица и цепкий взгляд. Суровым был чекист. Удостоверение действительно до конца пятьдесят третьего года, если верить печати.
– Вы, скорее всего, последний из тех, кто служил в этих структурах, – тихо сказал я. – Не думал, что доведётся встретить такого, как вы.
– А чем я отличаюсь от других людей? – удивился дед. – Тем, что чекист? Работа такая была, Никита. Работа и заставила сюда попасть.
– Рассказывайте! – потребовал я.
– Тогда тяжёлые времена были, – заговорил дед Юра. – Война пришла, когда мне двадцать один год был. До сорок третьего года был оперативником в НКВД и войны не видел, а затем на обучение в Москву был отправлен. Спустя полгода обучения на фронт попал. Война закончилась, и через год СМЕРШ прекратил существовать. И НКВД вмести с ним. МГБ был создан. Может, ещё чаю, Никита?
Я кивнул. Дед принялся наполнять из самовара кружки и продолжил:
– Война кончилась, а её эхо продолжало греметь. Возмездие нужно было вершить. Много фашистов разбежалось по миру и сумело спрятаться. Я был одним из тех, кто занимался их поиском и последующей ликвидацией. В сорок девятом стало известно о технологии, которую сумели разработать немецкие учёные и которую заполучили американцы. Тогда этот мир заселяли не так активно, как в последние тридцать лет. У евреев эта технология тоже появилась. И у нас. Я был в составе группы из девяти человек, отправленных вершить правосудие в новый мир. Только спустя сорок лет был найден последний фашист. Найден и убит. Из этого пистолета.
Дед взял в руку ТТ, посмотрел на него и положил обратно в коробку. Помолчав, добавил:
– Обратного пути, увы, нет. Пришлось жить в новом мире. История моя длинная, но короче твоей оказалась. Не люблю много говорить.
Мы молча попили чай и так же молча вышли на улицу. Старый контрразведчик раскурил трубку и сел на лавку. Я сел рядом.
– Хватит о прошлом, Никита. Думаю, что тебе пора идти. Если не собираешься уезжать в скором времени, то забегай. Поговорим за кружечкой чая или за стопочкой чего-нибудь более крепкого.
– Обязательно! – воскликнул я и пожал старику руку. Поднявшись, слегка поклонился и попрощался: – Всего вам хорошего, Юрий Николаевич.
– Иди давай, – буркнул старик.
Вернувшись к зданию администрации, я застал у выхода Джервиса Уилкинса в компании нового помощника. Китайский хаммер ждёт на дороге.
– О, Ник! – воскликнул Уилкинс и, схватив меня за руку, начал энергично трясти. – Как вам первый день в нашем городке? Успели всё изучить? Понравилось? Как номер? Хорошо спалось?
– Всё хорошо, – ответил я и высвободил ладонь.
– Не надумал что-нибудь продать? – радостно спросил Уилкинс.
– Не надумал, – грубовато ответил я и зашёл в здание администрации.
Губастая блондинка улыбнулась мне и, слава богу, промолчала. Я дошёл до номера, открыл дверь и замер. Кейли!
Моя рыжая спутница лежит на полу возле кровати в неестественной для человека позе. Так лежат мёртвые люди. Из приоткрытого рта идёт белая пена. Подскочив к девушке, начал слушать пульс. Он обнаружился, как и еле заметное дыхание. Глаза стеклянные, невидящие. Кейли умирает!
На раздумья мне потребовалось секунды три. Пулей выскочив из номера, прыжками преодолел лестницу и подлетел к губастой. Моя скорость и внешний вид сильно напугали губастую даму, и она решила свалить. Схватив её и силой усадив обратно на стул, я быстро спросил:
– Вирусы, болезни, укусы или что-либо другое. Есть то, что вызывает паралич?
Блондинка захлопала ресницами. Осознав ошибку, я повторил то же самое на английском языке.
– Да-да, – энергично закивала женщина. – Вирусы, болезни, укусы. Паралич. Нужен врач.
– Где врач? – крикнул я, опасаясь, что на счету может быть каждая секунда.
– Уилкинс, – ответила блондинка и указала на дверь.
Я телом открыл дверь и вылетел на улицу. Уилкинс и его напарник собираются сесть в машину.
– Стоять! – скомандовал я и оказался рядом с Уилкинсом. – Что вызывает паралич тела, пену изо рта и стеклянный взгляд?
– Паралич Кейна, – тут же ответил он, показав на лице умственную деятельность. – Давно вы прибыли? Сколько дней?
– Я трое суток, Кейли не знаю точно, сколько. Минимум на пару суток раньше меня. Есть шансы?
Уилкинс посмотрел на помощника и рявкнул:
– Быстро за Бруннерманом!
Помощник прыгнул в машину, запустил её и умчался, подняв пыль. Я потащил Уилкинса в номер. Посмотрев на Кейли, он покачал головой и сказал:
– Паралич Кейна. Обычное явление. Половина прибывших в этот мир не выдерживают одной из местных бактерий. Шансы есть, Ник. Бруннерман вылечит её, но это стоит денег.
– Сколько? – тут же спросил я.
– Тысяча кредитов, Ник, – спокойно ответил Уилкинс. – И ещё с тобой непонятно. Инкубационный период до десяти дней длится. Плюсом ко всему нужны прививки от других, не менее опасных зараз. Дорого это вам обойдётся, Ник.
Я заскрипел зубами. Подняв Кейли, положил на кровать и по возможности придал парализованному телу более-менее естественную позу. Укрыл одеялом. Почему никто не предупредил про заразы, а я не подумал об этом? Теперь разгребай проблемы.
– Ник, я могу помочь тебе, но для этого нужен залог, – сказал Уилкинс. – В общем, тебе всё обойдётся в пять тысяч кредитов. В залог пойдёт твоя машина.
– К чёрту залог! – почти крикнул я, вспомнив про подарок французов. – У меня есть пенициллин! Экстракт из тестикул зверя, похожего на зайца!
– Поздно, Ник, – Уилкинс развёл руками. – Пенициллин от паралича Кейна не спасёт. Предпоследняя стадия уже. Дальше остановка сердца и смерть.
Я подошел к Уилкинсу и посмотрел ему в глаза. Моего взгляда он испугался. Я прорычал:
– Ты берёшь мою машину в залог, но учти, если я узнаю, что это обман, то многим будет плохо. Тебе в первую очередь.
– Угрожаешь мне? – трясущимися губами спросил Уилкинс. Мой тон напугал его. В порыве злости могу голыми руками умертвить толстячка. Долго сопротивляться мне он не способен.
– Предупреждаю, – спокойно ответил я.
– Я не обманываю тебя, Ник, – прошептал Уилкинс. – Мне это не нужно. Но будь уверен – вирусы и бактерии этого мира очень опасны. Лекарства, которые нужны вам, производят слишком далеко от этих мест. Оттого и цена. Ближе к большим городам с тебя бы взяли втрое меньше. Время не на твоей стороне, Ник.
Я не ответил Уилкинсу и начал ходить по комнате, нервничая всё больше и больше. Минут через десять к зданию администрации подлетел китайский хаммер, подняв столб пыли. Через минуту в номер влетел до ужаса худой пожилой немец в белом халате и круглых очках с очень толстыми линзами. Этакий доктор Айболит. Поставив чемодан на пол, он склонился над Кейли и начал осматривать её.
– Здравствуй, Бруннерман, – сказал Уилкинс.
– Halt Die Klappe, Jervis! – рявкнул Бруннерман и начал мне нравиться. – Alle raus!
– Он попросил нас выйти, – тихо сказал Уилкинс и выскользнул из номера.
Я вышел следом, прикрыв за собой дверь. Надеюсь, что доктор Бруннерман справится, и Кейли будет жить. За себя не беспокоюсь, потому что ухудшения самочувствия нет. Здоров как бык!
– Пойдём поговорим, Ник, – позвал Уилкинс и пошёл по коридору.
Я молча отправился следом, предполагая, о чём будет разговор. Участь должника не радует.
Мы вошли в просторный кабинет, заставленный деревянной мебелью. Рабочий стол с уймой бумаг и ноутбуком. Три стула и тумбочка. Пара шкафов и нелепая картина на стене. В основном белые и жёлтые тона. Краски по минимуму. Роскошью не пахнет.