Проехав по центральной, мы свернули на улицу, ведущую в сторону промзоны. Раиса начала рассказывать:
– Наша цель – Камень. Так его кличут кореша. На самом деле зовут этого человека Каменских Олег Янович. Тот ещё ублюдок, если ты не знал. Живёт один. Роскошно, в общем, живёт. Убивать не будем, а вот захват проведём. Сам будешь работать или мне предоставишь возможность?
– Посмотрю, на что ты способна, – безразлично ответил я.
Мы подъехали к нужному дому. Дом как дом. В похожем живёт Модест Карандашов. Ничего необычного. Основная часть домов посёлка невзрачна. Таких всего с десяток наберётся. А вот как у Бокова, домов вообще мало. Три-четыре, не больше.
– Посигналь, – попросила Раиса и вытащила из кармана рацию уоки-токи. Нажав на ней кнопку, сказала: – Лиса и Ермак на месте. Работаем.
Я коротко нажал на сигнал. Пневматический гудок огласил окрестности рёвом.
– Работайте, – отозвалась рация голосом Бокова.
Мы вышли на улицу и принялись ждать хозяина дома у ворот. Из оружия взяли только пистолеты. У меня незаменимый ПЛ-15. У Раисы Глок-19, компактный собрат семнадцатого.
Местное население не повылазило из своих домов, и это радует. Не сомневаюсь, что смотрят в окна. Любопытно же.
Хозяин дома шёл долго, шаркая сланцами по щебёнке, которой усыпан двор. Со словами «Кто там такой наглый?» он начал открывать ворота.
– Кто такие и чего надо? – грубо спросил интеллигентного вида худой мужик в очках и уставился на нас.
– За тобой пришли, Камень, – сказала Раиса и, сделав шаг вперёд, выбросила вперёд правую руку.
Очки, естественно, разбились. Камень плюхнулся на задницу, не понимая, что случилось. Раиса добавила ногой. Размер ноги у неё максимум тридцать седьмой, но мышцы хорошо тренированы, а подошва армейского ботинка достаточно крепкая. Камень отключился минимум минуты на три-четыре.
– Я пока упакую, а ты дом проверь, – сказала Раиса.
– Эй, чего творите? – крикнул мужик, высунувшийся из окна дома напротив. Лысый русский здоровяк, голый по пояс, с пышной растительностью на груди.
– Василич, сгинь с глаз моих, а то тоже самое сделаю, – грозно ответила Раиса. – Не видишь, что работаем? Не мешай.
Василич пропал из виду. Из других домов никто не показался. Как и предполагалось, в разборки русских с русскими никто не хочет встревать.
Двор пуст. Возле сложенного из кирпича гаража стоит старый Лэнд Ровер Дефендер. Веранду я прошёл осторожно, но и она оказалась пуста. Дверь в дом открыл, находясь сбоку и ожидая выстрелов. Вместо них услышал хриплый мужской голос:
– Кто это был, Камень?
Держа пистолет наготове, я вошёл в тёмную прихожую и прошёл на кухню. За столом сидит здоровенный детина с кружкой в руке. Увидев меня, он замер.
– Не Камень это, – ответил я. – Ты, главное, не дёргайся, а то придётся выстрелить.
– Ты… – тихо сказал мужик и ломанулся в сторону, играючи потащив за собой стол.
Я выстрелил, целясь в правое плечо. Пуля попала в шею. Не слегка зацепив, а ровно в середину. Не этого хотел.
Не обнаружив в доме других людей, я вышел на улицу. Раиса успела связать Камня и подтащить к машине.
– Что там? – спросила она. – В кого стрелял?
– Здоровенный дядя в наколках, – ответил я и виновато добавил: – Не хотел убивать. Промахнулся.
– Бывает, – безразлично сказала Раиса. – Грузи его, а я проверю.
Погрузить Олега Каменских было несложно. Он начал приходить в себя и пришлось слегка добавить. Бедные сиденья Тойоты. Кровь плохо отстирывается.
Вернулась Раиса и тут же начала рассказывать:
– Стрижа ты уделал, Никит. За ним Нугуманов с Мусиным поехали, но того дома не оказалось. Не убивать мог?
Я покачал головой.
– Ну и фиг с ним, со Стрижом. Не надо было по гостям шататься. Мог бы на минут двадцать дольше прожить.
Голос Бокова, усиленный мощным громкоговорителем, накрыл посёлок:
– Внимание-внимание! Говорит Андрей Боков. Всем, кто не желает участвовать в происходящем, я настоятельно советую не покидать домов. Мы просто так не убиваем. Убиваем только виноватых и только тех, чья вина доказана. Желающих поучаствовать в показательной казни приглашаем собраться у здания администрации. Мы не трогаем вас, вы не трогаете нас. Всё честно. Надеюсь на понимание.
Спустя секунду Андрюха начал вещать то же самое, только на английском.
– Веселуха, однако! – воскликнул я и через силу улыбнулся. – Что дальше?
– К администрации едем, – ответила Раиса.
– И что, местным на нас совсем по барабану? – поинтересовался я, когда мы поехали.
Раиса кивнула:
– Абсолютно и полностью. В посёлках живёт особый контингент людей. Те, кто в своё время любили жить активной жизнью, но потом решили осесть. Есть и абсолютно мирные жители. Те, кто родился в этом мире и попал в него случайно. Все люди разные, сам понимаешь, но для них главное одно – условия существования. И чем они лучше, тем для них лучше. Власть Пана всех достала. Уилкинс тоже поперёк горла. Сам скоро всё увидишь и поймёшь.
Возле администрации полно народу. Не так много, как тогда, когда привезли убитого мной бругара, но тоже хватает. Человек восемьдесят-сто, не меньше. Многие с оружием. Процентов семьдесят взрослые мужчины, но есть и женщины, и пожилые, и даже дети.
Прямо у входа в администрацию на коленях стоят шесть человек. Пятеро неизвестных мне и по рожам похожих на русских. Шестой хорошо знакомый Уилкинс. На коленях стоит с гордо поднятой головой. Охраняют шестёрку пленных бойцы Зубаря.
Я остановил машину и вышел на улицу. Подбежали Булат Мусин с Сашкой Бодровым и, вытащив из салона Олега Каменских, потащили его к компании пленных, по пути стараясь привести в чувство.
– Десять минут на казнь, и едем к Пану, – шепнул Боков, слегка приобняв меня. – Макс и Зубарь уже уехали и ждут нас на развилке. Пока всё гладко. Ты сам как? Раиса сказала, что Стрижа завалил. Не зацепило?
Я покачал головой:
– Всё нормально, Андрюх. Всё нормально.
Из здания администрации устало вышел дед Юра. Остановившись возле пленников, бросил на них короткий взгляд и посмотрел на несильно галдящую толпу. Большая часть её разговаривает на английском и обсуждает происходящее. Не вслушиваюсь, потому что неинтересно.
– Я начну, – на английском заговорил старый контрразведчик, в очередной раз удивив меня. – Мы все собрались тут, чтобы вершить суд. Семеро этих людей, – он указал на пленных, – виновны. Я буду судьёй и вынесу им приговор. Их вина будет озвучена. Если есть желающие исполнять приговоры – просим.
Стало удивительно тихо. Старик Егоров продолжил:
– Первый кандидат – Камень. Он же Олег Каменских. Виновен в убийстве четверых новичков. Виновен в убийстве Сурена Давудяна. Виновен в изнасиловании девушек. Виновен в смерти грека Алексиуса Тулиатоса, хорошо известного всем нам винодела. Не вижу смысла озвучивания остальных преступлений. Кто не согласен со сказанным, прошу оспорить.
Тишина длилась секунд десять. Кто-то переговаривался, кто-то шептался, кто-то бормотал под нос, но никто не оспорил смертный приговор.
– Олег Каменских приговаривается к смерти, – спокойно решил Егоров. – Желающие исполнить приговор – исполняйте.
Из толпы вышел мексиканец. Почему именно мексиканец? Потому что слишком смуглый, в типичной мексиканской одежде и самое главное – в шляпе. Молча приблизившись к Олегу Каменских, схватил его за волосы и оттащил на пару метров в сторону от пленников.
Камень начал верещать, как свинья, которую поймали, но еще не начали резать. Когда в руке мексиканца блеснул нож, Олег Каменских заверещал вдвое сильнее. Я закрыл глаза и отвернулся. Несколько секунд, и верещание сменилось булькающе-хлюпающе-хрипящим звуком. Как можно смотреть на такое, если даже когда слышишь, то тошнота к горлу подступает.
Продолжающий дергаться труп Каменского унесли, и пришёл черёд следующего пленника. Им оказался некий Ченгиз Усов, по прозвищу Чёрный. Наполовину русский. Какова другая половина неизвестно. После зачитывания приговора также не возникло возражений. Казнить его вызвался итальянец Вино Каласси. Лёгкой смертью пленного он не обрадовал. Забил деревянной палкой с совершенно умиротворённым лицом и невзирая на недовольство публики. Справился меньше чем за минуту, и на этом спасибо.