Я подошёл к норе и уставился в её черноту. Довольно крупная, почти метр в диаметре, нора уходит далеко под корни дерева. Есть ощущение, что сурат к норе не имеет никакого отношения. Раньше она принадлежала более крупному зверю. Сурат пытался сузить проход при помощи веточек и хвои, но не успел. Спугнули мы его.
— Поедем в посёлки? — спросил Саня.
Я покачал головой и попросил:
— Принеси фонарь. Хочу заглянуть внутрь.
Бодров нехотя сходил до машины. Вернулся с фонарём и пулемётом «Печенег» на плече.
Направив луч в нору, я увидел идеально-круглой формы метровый лаз, уходящий далеко вниз под значительным углом. Без снаряжения спуститься можно. Подняться тоже реально, но это потребует значительных сил. Изгибается лаз на глубине метров двадцати с небольшим. Первые метра три прорыт в красноватой почве, а дальше идёт серо-коричневый камень. Зверь, вырывший нору, был упрям.
— Что там? — спросил Саня, охраняющий меня.
— Глубокий лаз, — ответил я. — Дна не вижу. В изгиб уходит. Как думаешь, что там в конце?
Саня перечислил:
— Хата какого-нибудь зверя. Много костей. Воняет…
— Надо посмотреть, — зачем-то решил я. Не предложил, а именно решил. Спущусь вниз и точка. Зачем — пока не знаю. Что-то подсказывает мне, что внизу есть на что посмотреть.
— Лезть вниз? — Саня сел рядом на корточки, глянул в нору и покрутил пальцем у виска. — Не знаю зачем ты хочешь лезть вниз, Никита, но сразу скажу: идея идиотская. Приключений на пятую точку захотел?
— Захотел, — ответил я и полез в нору.
Преодолев устроенный суратом завал, оказался в более просторном участке лаза. Стены достаточно ровные. Зверь, который рыл это, знает свое дело. Люди так ровно копать не способны.
— Может передумаешь? — жалобно предложил с поверхности Саня.
— Всё нормально, — ответил я. — Тут сухо и совсем не воняет.
Я соврал. Запах имеется, но понять, чем пахнет, пока не удаётся. Кисло-сладкий запах. Точно не тухлятиной несёт.
Добравшись до поворота, я начал спускаться дальше. Можно сесть на пятую точку и спокойно катиться. Мне такое не по нраву. Лучше осторожно, придерживаясь стенок одной рукой, и подсвечивая путь фонарём.
Постепенно, на глубине метров тридцати, угол наклона перестал быть столь крутым. Пришлось идти на корточках. Долетел Санин вопрос:
— Всё нормально?
— Более чем, — ответил я.
Ещё метров пять и лаз начал расширятся. Можно стало идти пригибаясь, а затем распрямится в полный рост. Я в пещере. В самой настоящей пещере. Глубина от поверхности приличная. Метров пятнадцать, не меньше. Решил позвать:
— Слышишь меня, Сань?
Ответа не последовало. Не слышит. Вернувшись назад метров на двадцать, я попытался уговорить Бодрова спуститься. Он наотрез отказался. Всё-таки придётся идти одному. Страшновато немного.
Метров сто я прошёл, не меньше. Шёл по просторной пещере, идеально круглой формы, диаметром около трёх метров, и вышел в приличных размеров зал. Освещая стены, сделанные из камня, похожего на известняк, и увидев мощные корни деревьев, сперва испугался. Похожи корни на гигантских серо-коричневых червей, вылезающих из потолка и пытающихся забраться в пол. Кто ты, чудо зверь, вырывший всё это? На полу много мусора. Основную его часть составляют кости и черепа хомяков, которыми кишит Мёртвый лес, а также хвоя деревьев. В столовой нахожусь, можно не сомневаться.
Пещера не закончилась залом. За одним из мощных корней обнаружилось продолжение лаза идеально круглой формы. Нырнув в него, я продолжил путь. Снова углубляюсь. Спуск незначительный.
Пройдя метров сто пятьдесят, увидел еле заметное свечение. По мере приближений света стало больше. Лёгкий такой, приятный глазу, с голубеньким оттенком, свет. Почему-то пахнет озоном. Как после грозы. Люблю этот запах. Слышится звук, похожий на журчание.
Лаз привёл меня в пещеру. Большую, метров десять в ширину и в половину высотой. Пещера полностью природная и создала её речушка, текущая по ней. Вода журчит, наталкиваясь на многочисленные булыжники. Чистая, почти невидимая, вода. Надобность в освещении пропала, потому что потолок пещеры усыпан насекомыми, которые светятся. Светлячки, размером с земных майских жуков, прицепились к потолку. В заднице у каждого, как бы нелепо это не звучало, имеется маленькая лампочка. Именно эта лампочка создаёт голубоватое свечение.
— Чертовски красиво… — пробормотал я и шагнул в воду.
Выключив фонарь и сунув его в карман, сел на корточки и зачерпнул полную ладошку кристально чистой и сильно холодной воды. Попробовал на вкус — имеется незначительный привкус железа. Пить можно. Надеюсь…
Пещера огромна и куда она идёт мне вряд ли удастся выяснить. Возможно берёт начало в горах, а выходит где-то в районе посёлков. Или я не прав. Кто знает, быть может эта речушка, текущая по дну пещеры, впадает в настоящую подземную реку. Чтобы исследовать всё это потребуется много времени, снаряжения и еды. Надо ли мне это? Затрудняюсь ответить.
Налюбовавшись пещерой и собравшись возвращаться, я случайно запнулся об один из камней и тот перевернулся. Глазам открылось что-то прекрасное…
Нет, иначе и не скажешь…
Этот мир, он словно сам ложится мне в руки…
Он делится своими загадками и сокровищами…
Он благосклонен ко мне…
Спасибо!
И пофиг, что на ноге теперь солидная ссадина…
С трудом преодолев обратный путь, я сперва вытолкнул булыжник из лаза, а затем обессиленный выполз сам. Упав на слежавшуюся хвою, с полным умиротворением закрыл глаза и расслабился.
— Каменюгу приволок? — разочарованно спросил Бодров.
— Ага, — тихо ответил я.
— Килограмм тридцать она весит, Никит, — не унимается Санёк. — Тебе там, в норе, на голову ничего не падало?
Я лениво сел. Одарив Саню недовольным взглядом, ответил:
— Ты каменюгу эту от грязи почисти, а потом о трезвости моего рассудка будешь говорить. Что я, по-твоему, идиот обычный камень пол километра по пещере тащить? Грязно на подъёме, а камень мокрый. Чисти его и сам всё поймёшь. И не тридцать он весит, а все сорок.
Бодров начал чистить булыжник от грязи, в которой я успел его извалять. Не справившись руками, сходил в машину за тряпкой и бутылью с водой. Когда грязь с нужной стороны камня была отмыта, его брови взлетели выше лба.
— Златий! — воскликнул он.
— Что? — удивился я.
— Это златий, Никита! — с прежним восхищением ответил Саня. — Не золото, а именно златий! Видишь зелёненькие вкрапления в структуре? Золото в этом мире есть, но также есть златий. От золота он отличается именно этими зелёными вкраплениями и тем, что менее цениться при изготовлении украшений, потому что быстро теряет блеск и становится матовым. Зато златий в промышленности ценится сильно. Идеальный проводник тока. Крепкий, не то, что золото. Не такой тяжёлый, что тоже плюс. Где ты его нашёл, Никита?
Выслушав Санин сверхбыстрый монолог, я подполз к каменюге и убедился в наличии зелёненьких вкраплений в структуре. Златий смешался с камнем в ходе расплавления. Без извержения вулкана точно не обошлось, что ещё раз подтверждает мою догадку — подземный ручей течёт с гор.
— Сколько стоит этот златий? — поинтересовался я.
— Точно не скажу, — ответил Саня, продолжая завороженно осматривать каменюгу. — Не дороже золота, но и не дёшево. Этот булыжник потянет на целое состояние. Почти на треть из златия состоит. Ну, примерно.
Я встал, подошёл к одной и могучих лиственниц, посмотрел на её крону и сказал:
— Не будем мы вас рубить, великаны. Живите свои тысячелетия спокойно. Мы, люди, в сравнении с вами — мгновенья…
Фрагмент 7
— Удачлив ты, Никита, — заговорил Саня, когда мы поехали домой. — Это же надо вот так попасть. Ехали за одним, а уехали с другим. Ты кроличью лапку, случаем, не находил?
Я рассмеялся:
— Нет, Саш, не находил. Магией тут даже не пахнет. И ни каких талисманов. Сам не понимаю почему, но похоже, что этот мир симпатизирует мне. В какой-то мере, конечно. Не во всём. Будь у меня абсолютная удача — печень мне бы не прострелили.