– Считаем дело сделанным и приступаем к самому главному – допросу с пристрастием. Обещай кричать и сопротивляться…
– Мне не нравится эта комната… – Элизабет, всё ещё не отойдя от шока, замерла у открытой двери, не рискуя войти. – Тут пахнет смертью…
– Тогда предлагаю сменить каюту, – сказал Михаил и, спустя десять минут, он и Элизабет сидели в новом, более просторном и комфортном помещении.
– Это, наверное, стоило больших…
– Денег? – Росс усмехнулся. – Если у тебя их недостаточно, то могу поделиться. К тому же, владеть этим золотом у тебя есть полное право, потому что принадлежало оно Бёрнсу Амзелю, а он твой родственник.
Русский с внешностью арийца, к такому Элизабет жизнь не готовила. Человек, забравший жизнь её дяди, выглядит совсем молодо, двадцать с небольшим лет, точно не больше. Нет, конечно же, так можно выглядеть и в тридцать пять, но что-то подсказывает ей, что этому парню именно столько, насколько он выглядит.
– Мне хочется узнать твой возраст… – робко сказала немка, присев на пуфик возле двуспальной кровати, на которой, положив обе руки за голову, расположился Росс. Намеренно посмотрев на дамочку с удивлением, он спросил:
– И это тебя интересует больше всего? А как же дядя? Даже не спросишь, как я убил его? И что насчёт кровной вражды?
– Мой дядя заслужил самую страшную смерть, которую ты только можешь представить. – Воспоминания вихрем закружились в голове Элизабет и тошнота не заставила себя ждать. Сделав несколько глубоких вдохов, она продолжила говорить: – Моя работа… мне довелось увидеть такое… дядя Бёрнс и многие другие, не заслуживают жизни…
– Мне двадцать два. Что по части страшной смерти… Если Ад существует, то все немцы, которых я убил, сейчас смеются над чертями, которые пытаются их чем-то удивить.
Набравшись смелости, Элизабет задала самый важный для нее вопрос:
– Моя судьба, что меня ждёт в ближайшем будущем?
Уловив страх в голосе немки, Михаил постарался ответить максимально успокаивающим и ласковым тоном:
– Ничего такого, из-за чего следовало бы бояться. Мы оба знаем, кем вы были, Элизабет, и кем вы являетесь сейчас. Пока я не готов посвятить вас в свои планы и у нас просто есть время до Сиднея, чтобы насладиться обществом друг друга.
– Теперь я ваша пленница?
Последние слова немки заглушила сирена корабля, Queen Elizabeth извещал порт о своем отплытии. Михаил улыбнулся:
– Все мы пленники корабля до его прибытия в порт назначения, Элизабет. Могу вам пообещать, от меня вам не стоит ждать неприятностей.
Девушка улыбнулась кончиками губ. Этот парень был чертовски опасен, но именно рядом с ним она ощутила давно забытое чувство покоя. Кокетливо поправив выбившийся из прически локон, Элизабет сказала:
– Тогда я попрошу составить мне компанию в ресторане.
– А вот это, с превеликим удовольствием, – улыбнулся в ответ Михаил. – Признаюсь честно, я чертовски голоден!
Глава 7
– Тётя Валя! Тётя Валя, вы здесь?
Скользя по мокрой плитке грязными пятками, в пищеблок залетел Гришка. Дыша ртом, словно рыба, он оглядел помещение кухни и, пробуксовывая на месте, бросился к грозно нахмурившейся нянечке.
– Куда по мытому, оболтус! – замахнулась тряпкой на пацана женщина, но в последний момент остановилась, уж больно испуганным выглядел малец. – Случилось чего? Поранились?
– Тётя Валя! – задыхаясь от недавнего бега и возбуждения, прошепелявил Гришка. – Там за вами пришли ЭТИ… из органов!
Чувствуя подступающий к груди комок холода, Валентина Степановна выглянула в окно и увидела две мужские фигуры, быстрым шагом идущие в сторону кухонного корпуса. Одного из мужчин она угадала сразу, Силин Прокофий Николаевич был директором детского дома, в котором она работала и теперь торопливо семенил рядом с высоким шатеном в военной форме, размеренно шагающим по тропинке.
“Господи, откуда они узнали”, медленно осела на пол Валентина. Ноги внезапно сделались ватными и перед глазами всплыл образ соседа Антоныча. Ему, по доносу о краже со склада текстильной фабрики, суд дал четыре года. Вернулся он год назад, без четырех пальцев и постаревший сразу лет на пятнадцать.
Валентина Степановна не считала себя плохим человеком. Зимой было голодно и она, не ради себя, а ради двоих детей, умыкнула с пищеблока свёрток с говяжьей костью для бульона. Совесть её грызла не долго, всё же свои дети ближе к телу, да и на ситуации с детским домом это никак не отразилось. Пропажи просто никто не заметил. И вот теперь, спустя целых пол года…
– Валентина Степановна? Валентина Степановна, с вами всё хорошо? – над женщиной склонился Прокофий Николаевич и испуганно тряс её за плечо. – Как вы себя чувствуете?