— Мы вернемся на Землю, — сказал Чи.
Как часто мы уже произносили эту фразу.
Соня вернулась. Она сделала озабоченное лицо.
— Дали болен.
— Это не ново, — сказал я.
— Это уже что-то другое, Роджер. Я обследовала его несколько дней назад. Не исключено, что он болен лейкемией. Вы заметили его бледноту?
— И ты ничего не можешь предпринять против этого? — поинтересовался Чи.
— Нет.
— Я хочу знать, какие болезни могут к нам прилипнуть, — сказал Гиула.
— Мы не можем подхватить здесь только насморк. Нет погоды, нет насморка.
Наша беседа до этого журчала словно ручей; распространялась всеобщая усталость. Когда я бросил взгляд на термометр, я испугался. Он показывал тридцать семь градусов Цельсия. Пластины на внешней поверхности космического корабля были открыты. Они больше не отражали солнечный свет, вследствие этого температура бесперестанно поднималась. Я сказал об этом другим. Гиула ринулся наружу, чтобы закрыть пластины.
По всей видимости, Паганини поиграл с ними. Мы больше не волновались по этому поводу Жара сковывала наше мышление.
Девятнадцатоеапреля
Когда я еще жил на Земле, я видел однажды фильм ужасов, в котором был показан современный способ пытки. Это было совсем просто. Человека запирали в комнате, в месте его пребывания царила абсолютная тишина. Лишь рядом с крана капала вода. Кап, кап, кап — час за часом, день за днем.
Есть множество методов, которые могут вызвать в мозге короткое замыкание. Например, постоянный громкий звук — или даже, напротив, тишина. Я прежде всего боялся того, что сойду с ума именно из-за этого. Может быть мы уже сошли с ума? Порой мы все начинали нести околесицу, по крайней мере, мне так казалось. Порой мы даже ругались — Гиула и я или Паганини. Только Чи оставался гармонично спокойным. Сколько еще?
Спустя два часа..
Что-то произошло на борту. Произошло чудо. Да, чудо. Я думаю, теперь все будет по-другому. У меня не хватает слова, чтобы правильно описать все произошедшее. И мне трудно при этом не потеряться в сфере мистики. Соня называет это откровенным чудом, и Гиула тоже постоянно углубляется в религиозные образы. При этом все можно объяснить очень просто. Все можно рассчитать, измерить, взвесить, разделить химически или физически. Но для этого нужен отдохнувший рассудок.
Паганини, больной, несчастный, счастливый чудак нашел это чудо на борту.
Его уже несколько дней не было видно в лаборатории. Его бутылочка с питьевой водой оставалась нетронутой. Я искал его, спрашивал Соню — он, казалось, пропал. Лишь одно место в космическом корабле мы не обыскали: корму. После погребения Михаила эти камеры стали для нас табу. Чи закрыл их. Между переборками царила легкая радиационная активность, не опасная для жизнь, но в любом случае вредная.
Мы нашли входной люк открытым. При приближении мы услышали его шепот. В своем безумии он общался с Рабиндранатом Тагором.
— Слышишь, как это звучит, хозяин? — спросил он, — я посвящаю тебе мое искусство…
Он еще больше наговорил подобных глупостей. Когда я посмотрел в люк, я не поверил своим глазам. Я посмотрел на Чи, затем на Соню и подумал: Теперь ты сошел с ума. Но на лицах моих спутников было такое же удивление. Больной стоял у бортовой перегородки и держал свою правую руку близко к глазам. На его ладони сидело Нечто, и это Нечто двигалось.
— Муха, — прошептал Чи, — действительно, живая муха, это невероятно.
— Как это только возможно? — спросила Соня.
— Случилось чудо, — пробормотал Гиула за моей спиной, — это знак. Deusstatpropartenostra.
— Прочь! — крикнул Паганини, когда заметил нас, — прочь, он принадлежит мне! Он пришел ко мне, только ко мне!
Чтобы не волновать его еще больше, мы сделали несколько шагов назад. Паганини, обладатель мухи, в этот момент казался нам святым.
Ничто не может так потрясти человека и лишить равновесия как Необычное, которое не сразу можно охватить разумом. Существует множество таких феноменов, с которыми мы всегда соприкасаемся по-особому, к ним относится смерть. Мы знаем, почему жизнью должна закончиться, и все же нас постоянно потрясает это прощание словно в первый раз. Рождение такой же феномен, и как бы нам не пытались объяснить как воскрешение, так и протекание всякого рода ученые книги, он остается непонятным; рождение всегда остается частицей Чудесного.
21
Автор имеет в виду классический фильм «Шахматная новелла», снятый по одноименному произведению Штефана Цвейга. В нем гестаповцы пытались добиться от заключенного признания, заточив его в тихой полумрачной комнате в отеле, оставив включенной воду. В итоге, он спасся от одиночества, украв у своих стражников книгу — сборник шахматных партий, и открыл в себе неожиданный талант, обучившись игре в шахматы на уровне гроссмейстера (Прим. пер.).