— Помнишь, Нанга, как однажды я сказал большую глупость…
— Ты никогда не говорил глупостей, любимый.
— Все же, в домике, когда мы были одни. Я сказал, что любовь с первого взгляда — чушь или что-то в этом роде.
— Да, ты сказал так, я вспоминаю. — она посмотрела на него и засмеялась. — И ты ведь был прав.
— И ты осмелилась сказать мне это! — воскликнул он. — Еще слово, и я сброшу тебя со склона.
Он хотел поцеловать ее, но она тесно прижалась к нему и сказала: «Я думаю, любовь с первого взгляда это всего лишь, когда находишь то, что очень долго искал. Пожалуйста, не смейся, Седрик, но я любила тебя еще перед тем, как мы встретились тогда. Я думаю, каждый человек носит в себе картинку другого, и он ищет этого другого. Иногда он находится, иногда нет. Затем любовь разбивается, и он ищет дальше. Мы так далеко были друг от друга, но случай свел нас вместе».
Солнце пекло. Они нашли тенек. Когда они снова лежали рядом друг с другом, Седрик сказал: «Мне немного совестно»…
Она вопросительно посмотрела на него.
— Еще несколько дней назад я не мог думать ни о чем другом, как о «Кеплере» и «Дарвине». Затем прибыли расчеты, определилось время старта, и мне оставалось только ждать. С тех пор мне порой кажется, словно я обо всем забыл. Только ты живешь во мне, и твое лицо постоянно у меня перед глазами."
Она закрыла глаза и принимала его поцелуи, ею овладело чувство счастья.
Под ними были город и блестящая река, которая терялась далеко за листвой римбу. Между сияющими белыми домами в городе собирались в группы хижины даяк из бамбука и пальмовых листьев. На окраине города простирались плантации; кусты черного перца стояли в ряд, недалеко от него созревали ананасовые культуры и недавно разбитые кофейные плантации. Многослойная зелень была похожа на ковер.
Оба не замечали этот пейзаж. Мысль о предстоящем расставании охватила их словно опьянение, и каждая секунда стала для них драгоценным моментом, которым они хотели насладиться до последнего.
XIV
Если проследить причины, которые повлекшие за собой встречу Нанги и Седрика, получится наглядная цепочка кажущихся случайностей. Например, тезис профессора Шагана послужил одним поводом; Фрезер Джанелл, который позднее захотел пообщаться с оставшимися — другим. Но ворчливый старик с Маник Майя ни за что бы не выдвинул свою теорию, если бы астероид Ре 37 не исчез. Причины можно было выслеживать в безбрежном океане.
В этой путанице затерялись и нити судьбы Дамара Вулана. Молчаливый и рассудительный Дамар, которого профессор Шаган высоко ценил, после той сцены с Нангой в безмолвном отчаянии направился в свою комнату. Он написал ей письмо, в котором просил у нее прощения и намекнул, что он тоже хотел бы покинуть Маник Майя, чтобы вернуться к своей прежней профессии. Нанга не ломала голову над дальнейшей судьбой Дамара, а профессор Шаган напрасно протестовал против увольнения. Дамар покинул Маник Майя почти в то же время, что и Нанга. Он подал заявление в высшее космическое агентство на возобновление своей прежней деятельности на обсерваториях, которые находились на околоземной орбите. Его заявление совпало с тем временем, когда комиссия все еще занималась набором команды Кеплера, и бумаги давали ему отличную оценку. У него был опыт пребывания в космосе, солидные научные знания, и он был известен своим уравновешенным и рассудительным характером. Его самого сильнее всего удивило то, что ему было предложено принять участие в поисковой экспедиции. Он согласился без колебаний. Так мнимые случайности свели его теперь с тем человеком, который невольно разрушил его мечты.
Когда через два дня в центр подготовки прибыли и Нанга с Седриком, Дамар Вулан был одним из четырех членов команды, которая должна была полететь на «Кеплере». Тем временем прибыл также и Генри Джефсон, американский астронавт. Командиром «Кеплера» стал Георг Массиму, урожденный грузин, его заместителем был Андрей Гилько из Литвы. Оба множество раз отличились во время полетов в космос. В эту команду входили также космонавты-дублеры Седрик и физик Тренук. Эти шесть человек готовились к старту в глубины Вселенной в полном уединении.