Поднимаю пистолет; это тяжело. Скорее из-за волнения по поводу выполнения этого задания, чем из-за сомнений. С жертвой я был не знаком — только пару раз пересеклись в коридорах, да и только. И испытывать жалость к «коллеге» глупо. Как сказал #̴̜͓̾#̷̈̒̓̚̕#̴͋͋#̴̠̦̦̓̎#̶̛͋̑͝, любой из них может стать моей целью. Или я его. Без разницы: главное, что наступит тот роковой момент, когда кто-то из нас будет готов убить другого.
Жить без привязанностей тяжело, но необходимо; даже жаль, что в таком юном возрасте я перечёркиваю целый важный аспект своей жизни, не давая себе и шанса.
Надежда в чужих глазах сменилась горьким пониманием. Мужчина зажмурился, смиренно опустив голову. Он знал: наша «компания» не оставляет заложников в живых. Рассказал ты что-то или нет, придётся умереть.
Выстрел.
Всплеск крови окрашивает белую стену гигантской грязной кляксой. Я избегаю смотреть на изуродованную голову.
Вой сирен. Пора бежать.
И вдруг я проснулся.
Ну, сложно не сделать это, когда кто-то на тебя смотрит. Не то чтобы мой чуткий сон вернулся — в теле Альбериха на это можно и не надеяться. Закроешь глаза, и всё: даже пушечный выстрел не разбудит. Скорее, дело во сне. Вот же старик! Давненько мне не снилась моя молодость. Сколько лет-то тогда было, семнадцать?
Да уж, рано детство кончилось.
Проблема была в том, что кто-то всё ещё смотрел. Заметил это я только когда открыл глаза, и от этого было не по себе. Два бледных лица склонились надо мной: почти идентичные, они отдалённо кого-то напоминали, но я всё не мог понять, кого. Это были те самые девочки, которые наблюдали за мной и моими (вроде как) новыми знакомыми половину предыдущего дня.
Краем глаза я оценил время суток; думаю, я проспал не больше часа, так что сейчас не слишком поздно. Да уж, куда более неприятно, когда кто-то проникает в твою спальну в два-три часа ночи.
Девочки. Обычные девочки, выглядят на четырнадцать, не старше. Обе бледные блондинки; цвет чуть бледнее, чем у Райана, и всё равно выглядит немного ненатурально. Эй, какой краской тут все пользуются?
Они смотрели. Тьфу ты, как дети из фильмов ужасов; так и поседеть недолго.
— Ну что, мы так и будем пялиться друг на друга? — наконец не выдержал я. — Какого хрена вы тут делаете? Чего вам надо? Смотреть на спящих людей некультурно, знаете ли.
Та, что носила высокий хвост с блестящей заколкой непонятной формы, фыркнула. Её сестра (вероятно) дёрнула девочку за рукав. Только по причёскам их и различать: у второй, по всем канонам средней школы, были две пышные косички и аура пай-девочки.
— Привет, — наконец сказала девочка-хвостик. — Вообще-то, мы хотели поговорить с тобой. Как можно спать в одиннадцать? Это тупо.
Ну, может в твоём молоденьком мозгу это не укладывается, но наши мнения в этом вопросе явно не сходятся. С моим-то недосыпом и совершенно невозможном режимом, ухватиться за возможность просто поспать — совершенно нормальное, логичное решение.
В возраст, когда можно не спать ночами, я, конечно, вернулся, но только физически. Морально я не так уж и молод.
— Это оправдывает проникновение со взломом?
— Н-нет, но… — попыталась сказать косичка, но сестра перебила её:
— Без взлома! Двери надо запирать. Открыто — значит, можно войти.
— Это так не работает, — отозвался я. — Хотя, может у вас тут и другие порядки. Как бы я заперся с дверью без замка?
Девочка-хвостик дёрнула плечом.
— Это твои проблемы.
Я чуть не задохнулся от возмущения. Мои проблемы? Вот те на. Может, стоит за уши её оттаскать? Она, вроде, не злоумышленник, но не уходить же ей невредимой! Довольный этой мыслью, я схватил наглую девицу за ухо и дёрнул.
— Ай! Что ты делаешь?! Больно-больно, отпусти!
Я сделал это; ну, не сразу, но ведь сделал? Это и так чересчур милосердно с моей стороны.
— Ладно, вы двое, зачем вы пробрались в мужское общежитие ночью, и что вам от меня надо? У вас был буквально весь день, чтобы поговорить.
Потирая ухо с недовольным лицом, хвостик ответила:
— Мы не могли. Ария стеснялась.
Ария, похоже, была девочкой с косичками. И всё же…
— А залезть ко мне в комнате и смотреть, как я сплю, ты не постеснялась? — я глянул на Арию с заметным осуждением.
— Простите, — покорно сказала она. — Я не могла набраться храбрости…
— Ну и..?
Мне ответила девочка-хвостик. Она громко, будто хотела разбудить всё общежитие, заявила:
— В общем, меня зовут Алиса Торонат. А это Ария. Ну, тоже Торонат. Мы близнецы, знаешь ли.
— Я вижу, что вы близнецы, — вздохнул я. — Это было бы неожиданно, если бы вы не были похожи, как две капли воды. Вообще-то ваши имена — последнее, что меня интересует.
Ария скуксилась.
— Это невежливо! — Алиа скрестила руки на груди.
— А вы очень вежливые, — фыркнул я. — Ладно-ладно. Альберих Эльдалиэва. Ну, что теперь?
Тьфу ты. И вот я снова избежал перелома языка — невероятно героический поступок. Кто дал мне именно это имя с этой фамилией, чёрт возьми, я его придушу.
— Эльдалиэва, — протянула Ария. — Вы родственник графа?
— Я его сын, — ответил я. — Конечно, неочевидно, но факт. Никто не хочет зажечь свет? Вы как два призрака в моей комнате, это немного жутко.
Ария послушалась; она приблизилась к выключателю и щёлкнула.
Да на чём, блин, это работает в мире без электричества? В который раз вижу, и так ничего и не понял.
Алиса взяла быка за рога; не успел я опомниться, как она протараторила:
— Рассказывай! Как поступить в Типрихс? Какие там вступительные испытания? Как ты их сдал?
Я моргнул. О, в Типрихсе разве есть испытания? А мне что-то говорили о письме с приглашением. Плюшки для дворян?
— Почему ты спрашиваешь именно меня? Знаешь, мои сокурсники дали бы тебе ответ получше. У меня тебе нечего ловить.
— Но ты-то нам и нужен! Ты выглядишь, как настоящий слабак.
Я нахмурился. Ария вздрогнула. На секунду мне показалось, что мы разделили одну эмоцию. Интересно, почему?
— Спасибо за комплимент, — наконец выдавил я. — Но всё ещё непонятно.
Алиса раздражённо вздохнула и кивнула на свою сестру.
— Она хочет поступить в Типрихс, но у неё нет боевой магии! И, честно говоря, Ария совсем не боевая. У неё щуплые ручки, прямо как у тебя! Но ты же как-то прошёл. Очень сложно что-нибудь узнать. Наша сестра пыталась поступить несколько лет назад, но не смогла, а что было на вступительных, говорить не хочет! Мол, это нечестно. С какой стати?
Вдруг меня озарило.
— Ваша сестра? — переспросил я. — Её случайно зовут не Листра?
Алиса прищурилась; даже Ария, стоявшая позади, казалось, оживилась.
— Да! — последняя взмахнула руками. — Откуда ты знаешь?
— Она лечила меня в госпитале при церкви. Совсем недавно, — признался я. — Вроде как. она присматривала за мной целых два месяца.
— Да ну? — недоверчиво произнесла Алиса. — Вот же повезло! С нами она столько времени не проводит…
Я махнул рукой.
— Нет, ничего мне не повезло. Не могу сказать, что можно «проводить время» с кем-то, лежащим в коме.
— К-кома? — переспросила Ария, заикаясь. Кажется, она такая же пугливая, как Тайла. — Что с вами стряслось?
— А кто его знает, — ответил я, пожав плечами; и это чистая правда! — Несчастный случай.
— Бедняга, — сказала Алиса то ли сочувствующе, то ли насмешливо. — Ну так что на счёт вступительных? Давай, выкладывай. Это важно!
Я задумался. Ну и что мне стоит сказать, сразу разочаровать? Может, перенаправить их к Обелю и Райану? Если эти двое не знают, сомневаюсь, что у меня получится дать девочкам ответ.
Ну или можно прогнать обеих взашей, но моя старческая сентиментальность не позволяет сделать это с Арией, похожей на потерянного котёнка. Вот же, что со мною стало?