О том, чтобы идти с отцом, и речи быть не могло. Но что мне делать? Сопротивляться? За эти полгода моя сила значительно выросла, но отец всё равно имел более высокий. С тут ещё и дядя. Мне не справиться с ними двоими одновременно. Но выхода не оставалось.
— Я тебе ничего не должен, — проговорил я. — Ни один суд не признает твои претензии. Содержать меня до восемнадцати лет была твоя обязанность.
— Ты знаешь слишком мало, чтобы это утверждать. Будь ты моим сыном — другой разговор. Вот только ты не мой сын и никогда им не был.
Эти слова меня шокировали не меньше, чем появление братьев Скуратовых в доме. Что значит, не его сын? А чей же тогда? Марина сказала, ДНК-тест подтвердил моё родство с Аркадием Скуратовым. Выходит, она соврала? Ошиблась? Или этот гад мне в уши заливает сейчас какой-то нелепый бред? Я не знал, что и думать.
— И чей же я сын? — спросил я.
— Неужели твои новые хозяева не сказали тебе?
— Новые хозяева? Ты что-то путаешь. У меня нет никаких хозяев.
Вопрос меня поставил в тупик. Откуда Аркадий узнал про СКИФ? Да и вообще, как вычислил моё место нахождение? Марина уверяла, что его люди уехали из Москвы ещё в начале января. Получается, и в этом ошиблась?
— Хватит отпираться, Кирилл, — в голосе Аркадия зазвучали железные ноты, которые всегда появлялись, когда он был чем-то сильно недоволен. — Сам бы ты не сделал новые документы и не вернулся бы обратно в школу.
— И что?
— Кто твои новые друзья? Бельские? Сумароковы? Или может быть, они все заодно?
— Какие ещё Бельские? Что ты вообще несёшь? Лучше скажи, кто мой настоящий отец? Зачем ты мне голову морочил всё это время?
Аркадий рассмеялся:
— Хорошо, я отвечу тебе на твой вопрос. Но прежде ты расскажешь, на кого работаешь.
— Я тебе ничего не скажу.
— Тогда и не узнаешь ничего. А заговоришь ты в любом случае. Я и более упрямым язык развязывал.
Мне вспомнился окровавленный человек в подвале завода. Действительно, охрана Скуратовых умела заставить говорить. Меня пытать ему тоже вряд ли что-то помешает.
— Пошли, Кирилл, — говорит Аркадий. — Лучше сделай это добровольно.
— Я никуда с тобой не пойду, — повторяю я. — Убирайтесь, пока не поздно. Вы не знаете, с кем связались.
— Дело твоё. Виктор, — Аркадий поворачивается к своему брату и кивает в мою сторону.
Внезапно чувствую невидимую силу, которая пытается поднять меня над полом. Аркадий применяет телекинез, но противодействие ему я много раз отрабатывал на тренировках с Бурдюковым. Навык князя Скуратова, что удивительно, оказывается не намного выше моего, и мне удаётся заблокировать волны во внешнем пространстве. Правда, для этого приходится напрячь все силы. Чувствую, ещё чуть-чуть, и окажусь в чужой власти, но держусь.
Виктор достаёт из кармана блокирующий ошейник и подскакивает ко мне. Бью хуком, Виктор пригибается и попадает на апперкот, который опрокидывает его навзничь. В моих руках сконцентрирована энергия, и удар получает очень мощным. Виктор приподнимается, на лице его кровь.
— Да что ж ты такой сильный стал, гадёныш! — восклицает в сердцах Аркадий. — Витя, чего медлишь? Ошейник на него!
Аркадий и так, и эдак направляет телекинетические волны и даже в какой-то миг приподнимает меня над полом, но я успеваю нейтрализовать их. И тут Виктор опять оказывается рядом. Он пытается надеть на меня ошейник — хватаю его за руки, не давая этого сделать, пробиваю коленом в живот и отталкиваю.
Но схватка отвлекает меня от главного. В этот момент Аркадию удаётся преодолеть моё ментальное сопротивление, невидимая сила бросает меня к стене, прижав так, что даже рукой не могу пошевелить.
Тем не менее, не оставляю попыток сопротивляться.
— Быстрее! — кричит Аркадий. — Надевай, пока держу его!
Но Виктор и так уже рядом, и тут же на моей шее защёлкивается блокирующий обруч.
Аркадий прекращает ментальное воздействие, и я падаю на пол. В руках, ногах, во всём организме — дикая слабость. Одолели, гады! Хочется вскочить и надавать им по морде, но что я могу? Моё тело стало невероятно хрупким, а сила просто исчезла.
— Силён, нечего сказать, — Виктор вытирает платком кровь, обильно текущую из разбитой губы. — Еле справились.
Аркадий хватает меня за шиворот и ставит на ноги:
— Всё, довольно дурью маяться. Драться ещё удумал. Пошли, — он грубо толкает меня вперёд, и я чуть не падаю, поскольку всё тело охватывает такая слабость, что аж ноги подкашиваются.