"Я тебя тоже". Долго сидели молча.
Время шло. Может быть, из-за прошлой бессонной ночи, больше суток в прогулках на ногах, постоянного любовного напряжения, сил у нас оставалось маловато. Прикорнув у меня на груди, почувствовал, что любовь моя дышать стала ровнее, тело немного расслабилось. Замер без малейшего движения - пусть подремлет, это ей не помешает. Через десять минут зашевелилась, вздохнула глубоко.
"Как с тобой хорошо!" - от меня оторвалась, улыбнулась, - "Пора домой. Иначе я еще раз засну, и уже до утра".
Возле женской общаги попрощались, поцеловались, и ... разбежались, потому что по другому расстаться никак не получалось.
А звезды на небе начали гаснуть.
Часть двенадцатая.
Коля, как поводырь слепого, полусонного довел меня до машины и помог залезть в кузов. По бездорожью до отряда, на рытвинах и ухабах, постоянно клевал носом. Чем веселил всех в кузове. Не помню, сходил ли в отряде в столовую, но точно знаю, что до пятачка меня довезли, что-то там говорил канавщикам, что-то техникам документаторам. После чего в кустах, где на меня сложно наткнуться, а машиной раздавить вообще невозможно, расстелил курточку, упал на нее, и отключился. Не думая ни о ядовитых змеях, ни о скорпионах и тарантулах, ни о других отвратительных созданиях. Прости меня, Николай Федорович, за такой бесчестный поступок!
Кажется, спал недолго, но когда открыл глаза, солнце стояло над головой. За конец рукоятки поднял молоток и дал ему возможность принять вертикальное положение: по длине отбрасываемой тени и ее направлению получалось двенадцать часов полудня. Ничего себе! Три часа провалялся! Зато голова соображала, и два часа я успел побегать, кое-что посмотреть и на миллиметровке подрисовать. Кстати, мест, где можно подрисовывать, осталось немного. Прикинул на карте - дней на десять работы, не больше. Прикинул по времени - к концу официальной практики дела на пятачке я закончу. И остается две недели, выпрошенные главным геологом на уточнение по данным электроразведки положения разлома на старой моей площади. Плюс там же пройти картировочные скважины и кое-что вскрыть канавами, если до них дойдет дело.
С пятачка в отряд вернулся бодрым, в столовой с аппетитом умял все возможное (завтракал ли утром - так и не вспомнил), и пошел в палатку на позднюю по понедельникам сиесту. Лешка на раскладушке уже валялся. Посмотрел на меня с сочувствием:
" Ну и видок у тебя был утром! Вы что, вагон со Светкой ночью разгружали? Ты, пока в отряд ехали, в машине спал, а девчонка, когда я к электроразведчикам пришел, в Рафике кимарила, подружки упросили начальника ее не будить!"
"Не ругал ее?" - на душе у меня стало неспокойно.
"За что?" - Лешка заулыбался, - "Он (старший техник) рядом с ней на цыпочках ходил! И мне кулаком погрозил, что б не шумел", - уставился на меня этаким изучающим взглядом, - " Пришлось еще раз Рафик навестить, в конце работы", - и продолжал на меня смотреть, теперь молча. Что-то ждал.
"Зачем?" - оправдал я ожидание.
"Тебя обрадовать!" - с улыбкой протянул мне склеенный из листа бумаги не подписанный конвертик, - "Светка передала!"
Почувствовал, как кровь приливает к лицу, пальцы, когда разрывал конверт, подрагивали. На внутренней его стороне было три слова: Люблю! Целую! Жду! Вздохнул с облегчением. Лешка с любопытством на меня смотрел.
"Что написала?" - начал меня взглядом гипнотизировать.
"То, что ты всем девчонкам по ночам шепчешь!"
"А....тогда пиши ответ! Завтра передам!" - вот это подсказывать мне необязательно. Но сочинять при Лешке не получалось. Пришлось отложить до вечера, и когда последние любители настольного тенниса палатку-камералку покинули, послание сочинил. Девчонке, младше меня на десять лет, написал о любви! Чего никогда и никому не делал! Утром тщательно заклеенное послание любопытному Лешке отдал для передачи.
Еще два дня в поле бегал по максимому. А в четверг все геологи остались камералить - готовились к приезду главного геолога партии.
Я начал с пятачка. Разложил перед собой миллиметровку, внимательно рассмотрел вблизи сидя, потом поднявшись на ноги -вроде как издали. И нашел аж пять признаков возможной на пятачке руды! Оптимист хренов!
Во-первых, прослеживался не просто разлом, а сложная разрывная структура (в геологии чем сложней - тем лучше).
Во-вторых, вдоль нее развиты линейные интрузивные тела разного состава и возраста. То-есть, разрывная структура глубинная, и имеет связь с магматическим очагом.
В третьих, магматический очаг подтверждается гравикой, которая зафиксировала на глубине пятьсот метров массив гранитоидов. Они, согласно теории, и являются первоисточником элементов в образовывающихся рудных скоплениях.
В четвертых, породы в самой структуре и вблизи ее в разной степени изменены - из коричневых разных оттенков превратились в светло зеленые, зеленые, и темно зеленые в наиболее насыщенных разломами местах. А это свидетельствовало о том, что газо-жидкостные флюиды, эти носители рудообразующих элементов, отделялись от гранитоидов по мере их остывания, и использовали разрывную структуру как возможный канал перемещения.
В пятых, можно ограничить площадь очень дорогих поисков бурением: породы на пятачке залегают не горизонтально, а с наклоном на запад. То-есть, на востоке обнажаются более древние, и как я знал, для руды не подходящие. Почему? Бог знает, но в уже известных и разведанных рядом и вокруг рудных объектах такое подтверждается. Стало быть, и я должен это учитывать, и восток пятачка - третья его часть - уже сейчас исключить из перспективной на поиски бурением площади. Центральная же часть пятачка, где породы изменены максимально, и сами они для руды подходящие - опять таки по аналогии с известными рудными объектами - самая перспективная, и бурение здесь можно планировать хоть сейчас. Западная часть тоже перспективна, но поверхность сложена более молодыми породами, перекрывающими можно сказать рудовмещающие. То-есть, руда под ними теоретически может быть, и ее можно искать, если мощность пустых перекрывающих это позволит.
Полюбовавшись на свою портянку, кое-что на ней подправил, зеленым карандашиком раскрасил изменения в породах - в оттенках согласно степени проявлений; красным карандашиком выделил редкие пятна ожелезнения - оно обычно соседствует рядом с рудой. И решил, что на миллиметровке есть о чем рассказать и что показать. Это главному геологу, когда до говорильни дойдет дело.
Миллиметровку на пятачок заменил на столе первой своей картой на ватмане. Теперь ее рассмотрел сидя, потом поднялся, и подумал над ней стоя. Что-то меня немного напрягало, какая-то на карте недоделка.
Достал пикетажку, просмотрел старые записи. И нашел, что на краю долины со скрытым в ней разломом, есть небольшой выход пород, не похожих на повсеместно развитые вокруг бесперспективные породы более молодые. Пришлось найти образец и еще раз внимательно его рассмотреть: точно, в единственном выходе на поверхность породы рудонесущие, причем измененные интенсивно! И в сторону долины к разлому уходят под наносы! Вдруг они и под ними, вплоть до этого разлома? Подошел проконсультироваться к Виктору Александровичу.
Послушал меня, посмотрел на карте, где и чем я его заморачиваю, подумал.
"Все правильно. Молодец, что не пропустил. Теперь нужно задать канавы, и положение перспективных пород по ним уточнить, в первую очередь в сторону долины. Ну и везде отобрать пробы", - посмотрел на меня, - "Завтра так и доложишь главному геологу". Я покивал головой, вроде как хорошо, понял. А старший геолог улыбнулся: