"Он тебя агитировать будет, к нам на работу распределиться!"
Приятно слышать.
Камералка затянулась до вечера, и не давала расслабляться. А после нее пришли сомнения: вдруг завтра главный геолог не возьмет меня в партию? Вдруг что-то случится и он передумает? Верить в такое....Непроизвольно начинал подсчитывать часы, остававшиеся до встречи с любимой. Так их много! В лучшем варианте - еще целая ночь и почти день!
Утром в отряде главный геолог, слава богу, появился. В камералке собрались геологи и геофизики, Николай Федорович тоже пришел, без приглашения подсел к шефу поближе. Наконец определился порядок работы. Мне как всегда "повезло" показывать материалы первым. Разложил портянку-милиметровку на пятачок, и рассказал все, что вчера придумал. Рассуждения главному геологу понравились, в том числе выводы о возможной на участке руде - когда я пальце показал где бурить не стоит, где очень даже стоит, а где можно попробовать, но для начала заверочной скважиной уточнить мощность перекрывающих возможную руду пород пустых. После чего услышал оценку своей работы, высказанную в сторону Виктора Александровича:
"Карта отличная, на уровне толкового геолога. Через месяц-два придут анализы проб, и можно намечать скважины. А тебе", - обернулся в мою сторону, - "нарисовать парочку разрезов, поперек главной структуры. Лучше это никто не сделает!" Я кивнул головой, мол понял, а Виктор Александрович быстро положил перед главным геологом ватман с первой в моей жизни геологической картой:
"Кое-что появилось и на этой площадке", - толкнул меня в бок, давай мол, говори.
Рассказал свои измышления насчет единственного обнажения перспективных пород, о пока недоизученном разломе под наносами, по своей значимости возможно аналогичному только что просмотренной на миллиметровке структуре. Еще раз заставил главного геолога задуматься, потом попросить геофизические накладки.
Совмещали их с картой, разбирались в хитросплетении изолиний. Глубинных массивов не выделялось, но единственное обнажение пород перспективных лежало в центре небольшой гравиметрической аномалии размером до нескольких сотен метров в диаметре, какие обычно бывают над менее плотными или измененными породами, залегающими неглубоко. То-есть, согласно этой аномалии, перспективные породы в ее пределах перекрыты породами заведомо пустыми небольшой мощности, и до них легко добраться скважинами. Причем аномалия тянулась до разлома в долине, а после него характер поля существенно менялся, что свидетельствовало о крупных по этому разлому подвижках.
"На данный момент неплохо. Но нужно доработать", - главный геолог глянул на меня, - "и студент с этим не успеет", - повернулся к Виктору Александровичу, - "он (то-есть я) вам наметит, где канавы пройти, где скважины картировочные. Ну а сам не успеет - проследит за ними кто-то другой, решишь кто". Виктор Александрович промолчал, но от вздоха глубокого не сдержался. На этом душу мою отпустили на покаяние, а Николай Федорович со своими комментариями насчет мой работы не влез.
Дальше докладывали мои коллеги по геологическим съемкам - молодой Слава, и солидный Антон Степанович. Породы у них были те же, что и на моем пятачке, но сложной, долгоживущей глубинной структурой даже не пахло. И геофизические накладки серенькие, не на чем остановить глаз. И резюме главного геолога было соответствующее:
"У тебя можно закругляться. Канавой вскроешь свою фитюльку (так назвал единственный приличный разлом), и достаточно", - это он Славе.
"У тебя сложнее", - это Антону Степановичу, - "подходящий разлом в долине, придется картировочное бурение ставить", - посмотрел на Лешку, и ткнул пальцем на меня, - " Только вначале к нему картировку перетянем, как договаривались".
Дальше быстро отстрелялся Лешка, составлявший всего лишь схему. Ее еще уточнять и уточнять, и в этом году довести до ума точно не получится. Так что, от Лешки ничего особого главный геолог не ждал.
"Работай дальше", - такую ему дал оценку, непонятно только, что это означало: хорошо или плохо. Зато Николай Федорович любимца без внимания не оставил:
"Сложный участок", - это насчет Лешкиной схемы, - "но парень разобрался, разломы наметил. А это по картировке не у каждого получится!" - только забыл сказать, что половина этой схемы сделана мною. Главный геолог на его речугу не отреагировал. Предложил общий перекур, а после него - экскурсию по интересным местам. Все тут же потянули из палатки на свежий воздух. Главный геолог поманил меня:
"Все, что возьмешь с собой, отнеси в машину. Шофера я предупредил, что к чему, и в партию поедем, в отряд не возвращаясь", - успокоил мою душу! И помахал рукой Николаю Федоровичу, что-то хотел сказать и ему. Я же рванул в палатку, засунул в чехол спальник, переоделся в подходящую для партии и городка одежду. А заранее приготовленные бутылки Пино-Франа давно были затарены в брезентовый пробный мешок. Притащил все к Уазику, шофер помог загрузить позади сидений.
Виктору Александровичу, Виталию и мне было предложено заднее сидение Уазика; Слава, Антон Степанович, Лешка и Виктор Андрианович забрались в кузов бортовой, к шоферу в кабину залез Николай Федорович. Поехали.
"Командуй!" - обернулся ко мне главный геолог, и я показал рукой: рулить к долине, с разломом под наносами, и с единственным выходом измененных перспективных пород.
Из обеих машин вылезли, к нужному месту подошли, я пообъяснял что к чему. Главному геологу ситуация понравилась:
"Будем делать все, что наметили!" - это он Виктору Александровичу. Разошлись по машинам, поехали к пятачку.
Здесь задержались надолго. Измененные породы, сложная структура, понравились всем. Геологи застучали молотками, начали образцы сравнивать, о чем то спорить, что то друг другу доказывать. Пробежались вдоль структуры метров пятьсот, вернулись назад и проехали на машинах дальше с пол километра, слезли, камни поколотили.
"Все хорошо, все правильно. Будем проектировать бурение", - выдал главный геолог окончательный вердикт, для меня приятный, и обратился к молодому Славе, - "Вези к своему разлому, глянем, что у тебя". Поехали, только теперь впереди была бортовая.
В принципе, можно было и не ехать. Так себе разломчик, единственная плоскость скольжения с глинкой трения, ни тебе осложнений, ни изменений, и вообще ничего интересного. Посмотреть хватило пятнадцати минут.
"По домам", - последовала команда, и начали разбираться по машинам. Поехали к дороге из отряда на партию.
"Для поисков бурением у вас намечается два участка", - обернулся главный геолог назад, к Виктору Александровичу, - "Две разрывных структуры у него", - показал на меня глазами. Отвернулся, устроился на сидении поудобней: "Теперь к ним все внимание. Пока у студента (точно имел ввиду меня!) практика не закончилась!" Мне, конечно, было приятно это слышать, и в душе я улыбнулся, вдобавок к уже хорошему настроению: еду в партию, скоро встреча с любимой! И как дошел до такой жизни, ведь слово любовь и все его производные совсем недавно считал для себя ненужными, необязательными и даже вредными!
Выехали на дорогу, остановились. Главный геолог обернулся к Виктору Александровичу:
"Студента я с собой забираю, до понедельника. Николай Федорович знает!"
Старший геолог и Виталий заулыбались, последний мне и подмигнул. Не иначе, Лешка в очередной раз проболтался, куда я сейчас направляюсь! С трудом удалось сохранить вид серьезный. Но это моих отрядных учителей не обмануло, и из Уазика они вылезали с довольными физиономиями. Помахали руками, и побежали к подъезжающей бортовой, вернуться на ней в отряд. Наш же Уазик покатил в противоположную сторону, в цивилизацию, приближая меня к любимой.