сердцах сплюнуть: один из них понравился лисе, она вокруг его потопталась,
и подняла лапу. В итоге, от ценнейшей улики ничего не осталось, и мне
соваться с ней к ментам бесполезно. Теперь канавщик Гриша - партизан и для
них однозначно!
Часть двенадцатая.
Милицейский Уазик прикатил на следующий день к обеду.
Остановился за нашим домиком, из него вылезли шофер, с погонами
сержанта, Леня, Палыч, Рома, и казах в звании капитана. Шофер полез в
двигатель, что-то в нем смотреть, остальные в домик зашли, со мной
поздоровались. Капитан облюбовал табуретку, другим достались кровати.
«Ну и жара!» - подергал страж порядка на груди офицерскую рубашку,
выгоняя из под нее тепло и пот в надежде охладить тело; выбрал из
присутствующих меня, - «Что у вас нового? Поджигатель не появлялся?»
Я поискал глазами Леню, и он мне кивнул, разрешая ответить:
«Нового ничего, поджигатель не появлялся и следов своих нигде не
оставил».
«Разберемся», - уверил капитан, и от меня взгляд перевел на Леню, -
«Домик найди, что б я со свидетелями и подозреваемыми мог поговорить,
один на один». Я успел усмехнуться, насчет «подозреваемых» - уж не Розочка
ли это, или ее Ромочка, а Леня вопрос с домиком решил мигом:
«Здесь и говорите».
Потерпевшие – Палыч и Рома - зашевелились, не зная что делать –
продолжать сидеть, или пора подниматься и из домика сваливать. Леня и этот
вопрос легко утряс:
«Только вначале я вас в столовую приглашаю!»
«Обед – хорошо!» - заулыбался капитан, - «Веди давай! Проверим, как
народ кормишь!» - и с табуретки поднялся. Все из домика начали выходить, и
я Рому тормознул, потому что заметил Розу и Вику, которые собирались
прорваться к своим сумкам - переодеться к обеду, но боялись это сделать при
представителе милиция. Девушкам я махнул, что б заходили, и объяснил, что
они временно должны вернуться в свою палатку, и Рома поможет им
перетащить туда вещи. У того на шее давно зависла Розочка, но когда страсти
поутихли, незаметно скосила на меня глаза и подмигнула. Вот же зараза!
С обеда капитан вернулся довольным, в сопровождении начальника
отряда. Табуретку проигнорировал, плюхнулся на мягкую кровать:
44
«Подремать бы часок!» - это для нас с улыбкой, после чего на
физиономию напустил серьезность, - «Но дела ждут! Сейчас поедем на место
преступления, смотреть сгоревшую машину!»
Минут десять он к поездке готовился – на кровати копил силы, после
чего с сожалением вздохнул:
«Все, пошли!»
Приказ касался Лени, и я посмотрел на него: мне то что делать.
«И ты тоже!» - капитан торнул в меня палец, - «И хозяин сгоревшего
транспорта тоже!» - это он уже Лене.
Я так и не понял, зачем к остаткам Камаза мы ездили. Наверное,
капитан хотел убедиться, что он точно сгорел, и голову ему не морочат. Леня
показал ему все значимые места: и где Камаз стоял ночью, и где Палыч
лежал в спальнике, и куда его оттащили от проселка, что бы не лежал на
виду. К моему удивлению, капитан не то что не пытался что-то получше
разглядеть на земле – он ни разу не нагнулся! А я, дурак, все здесь на коленях
исползал, следы выискивал!
Остатки Камаза капитан обошел, пальцем потрогал какую-то железяку,
после чего палец осмотрел, убедился, что он в саже, и больше ни к чему не
притрагивался.
«Сам виноват!» - это он Палычу, - «Для машин асфальт есть, что бы
товар возить, а степь – для чабанов, овец пасти! Нечего в ней посторонним
делать!» Хорошая философия! Оказывается, и мы, геологи, тоже здесь
посторонние, раз к чабанам и овцам не имеем отношение!
Я уже понял, что поджигатель Камаза определен – это несчастный
канавщик Гриша. И приехали менты в отряд всего лишь для галочки: капитан
ничем не заинтересовался, никаких следов не выискивал, у нас о них не
спрашивал, и, похоже, собирался дела в отряде сегодня же закончить. Что он
тут же подтвердил:
«Все, поехали!» - отдал команду, и пошел к Уазику. Мы, естественно, за
ним без возражений.
«Чайку организуй!» - это капитан в домике, как только в него зашли. Я
чай пошел организовывать – заваркой у поварихи разжиться, а когда с
горячим чайником вернулся к домику, то возле него толкались Леня, Палыч и
Рома, а в нем капитан допрашивал «подозреваемую» Розочку. Рому, который
не находил себе места, я постарался пристроить к делу: развести в сторонке
костерок и не давать чайнику остыть. После чего подошел к серьезным
мужикам:
«Что он от нее хочет?» - то-есть, капитан от Розочки.
«А я знаю?» - это Леня с возмущением, а дальше тихонько, что бы до
Ромы не донеслось, - «Он девку чуть ли не раздел глазами! Засуетился,
блин!»
Палыч рядом хехекнул пару раз со смешком, и здесь дверь домика
распахнулась, словно от удара тараном, выскочила пылающая гневом
Розочка, и с не меньшим эффектом ее захлопнула.
45
«Козел! Лапать меня вздумал!» - и с гордо поднятой головой пошла в
сторону своей палатки. Рома от костерка кинулся за ней, а Леня посмотрел им
вслед, и первый раз при мне Розочку похвалил:
«Разборчивая девушка. Капитану облом вышел!»
Дверь в домик распахнулась еще раз, но не столь захватывающе, из нее
выглянул раскрасневшийся капитан, словно собираясь отдать приказ
«подозреваемой» вернуться для продолжения «допроса». Но увидел нас,
понял, что слова Розы мы слышали, и вид принял серьезный:
«Чай когда пить будем?»
Я побежал к костерку за чайником, и в домике началось чаепитие на
восточный лад, то-есть, не спеша, с чувством, толком, расстановкой. И с
внимательным выслушиванием «умных» высказываний почетного гостя,
коим в данном случае был капитан.
После чаепития он приказал доставить ему канавщиков, всех и по
очереди, побеседовал тет а тет с каждым, потом с несколькими девушками и
ребятами из самой молодой компании, потом с техниками, которые Гришины
канавы документировали. И все, теперь пригласил в домик Леню, меня и
Палыча.
«Не повезло вам, Леонид Дмитрович!» - первый раз уважительно
назвал начальника! – «Преступник не новичком оказался, в незаконных
действиях», - это Гриша-то, «курортник» и тюхтя-матюхтя! – «а циничным и
расчетливым подлецом!» - обвел всех подобающим моменту уверенным
взглядом.
«Конечной целью преступления», - продолжил нас посвящать, -
«являлось хищение значительной денежной суммы у известного нам
гражданина», - кивнул на Палыча, - «в нарушении мер безопасности
хранивший их при себе». Палыч на кровати зашевелился, а капитан еще раз
одарил его таким взглядом, что тот моментально затих. После чего улыбнулся
всем:
«А то, что я про любовь от вас слышал, какую-то неразделенную –
полная чепуха! Подарок купи хороший – и все, любая баба ее разделит!» -
теперь смотреть начал на Леню, - «Для такой девочки», - даже губы облизал,
наверное вспомнив, как Розочку полапал или хотел это сделать, - «и я б
ничего не пожалел!» Меня подмывало возмутиться, на столь наглые слова,
но… припомнил, что Розочка – она же на Рому переключилась, когда он ей
весьма ценный подарок преподнес, массивный золотой крест на столь же
массивной золотой цепи! А парня она – я уже убедился - вроде как и любит,
но и … не против с кем другим в его отсутствии побаловаться – на себе
испытал! А капитан продолжил:
«Так что любовь не причем. И возникает вопрос», - повернулся к
Палычу, - « не специально ли ваш напарник уговаривал возвращаться домой