«Что написала?» - теперь начал меня взглядом гипнотизировать.
«То, что ты всем девчонкам по ночам шепчешь!»
«А….тогда пиши ответ! Завтра передам!» - вот это подсказывать
мне необязательно. Но сочинять при Лешке не получалось. Пришлось
отложить до вечера, и когда последние любители настольного тенниса
палатку-камералку покинули, послание сочинил. Девчонке, младше
меня на десять лет, написал о любви! Чего никогда и никому не делал!
Утром тщательно заклеенное послание любопытному Лешке отдал для
передачи.
Еще два дня в поле бегал по максимому. А в четверг все геологи
остались камералить - готовились к приезду главного геолога партии.
Подрисовывали карты и схемы, с Виктором Александровичем уточняли
на них перспективные для поисков руды места, обсуждали как и что
каждый будет говорить, если это потребуется.
Я начал с пятачка. Разложил перед собой миллиметровку,
внимательно рассмотрел и вблизи сидя, и поднявшись на ноги вроде
как издали. Смотрелась красиво: по всей ее длине – чуть больше метра
– протягивалась сложная разрывная структура. Не единый мощный
57
разлом, этакая гигантская трещина в земной коре, а именно структура,
шириной до двухсот метров, представленная несколькими разломами,
сближенными, сочленяющимися и расходящимися, осложненными ими
же, но более мелкими и других направлений. Причем между
разломами разные по возрасту породы, что говорит о многочисленных
по ним подвижкам, с разной амплитудой смещения. Первый
обнадеживающий признак: структура долгоживущая.
И сразу бросался в глаза обнадеживающий признак второй: и в
самих разломах, и рядом во вмещающих породах наблюдались
линейные интрузивные тела – дайки, причем разные и по времени
внедрения, и по своему составу. То-есть, разрывная структура была
глубинной, и связанной с магматическим очагом.
Третий признак: магматический очаг подтверждался
гравиметрической съемкой, которая четко отметила на глубине более
пятисот метров крупный объект с дефицитом массы, то-есть, менее
плотных пород, чем обнажающиеся на поверхности. А ими могли быть
только гранитоиды. Которые, согласно теории, и являются
первоисточником элементов в образовывающихся рудных скоплениях.
Четвертый обнадеживающий признак – и самый для геологов
важный: породы в самой структуре и вблизи ее в разной степени
изменены – из коричневых разных оттенков превратились в светло
зеленые, зеленые, и темно зеленые в наиболее насыщенных разломами
местах. А это свидетельствовало о том, что отделявшиеся от глубинных
гранитоидов, по мере их остывания, газо-жидкостные флюиды, эти
носители рудообразующих элементов, использовали разрывную
структуру как возможный канал перемещения. Правда, на современной
поверхности руды нет, но она возможна на глубине, а на поверхности
проявлено то, что ее сопровождало и превратило породы из коричневых
в зеленые.
Теперь пятый признак, позволяющий ограничить площадь очень
дорогих поисков бурением, раз дело идет о не выходящей на
поверхность руде: породы на пятачке залегают не горизонтально, а с
наклоном на запад. То-есть, на востоке обнажаются более древние, и
как я знал, для руды не подходящие. Почему? Бог знает, но в уже
известных и разведанных рядом и вокруг рудных объектах такое
подтверждается. Стало быть, и я должен это учитывать, и восток
пятачка – это его третья часть - уже сейчас исключить из
перспективной на поиски бурением площади. Центральная же часть
пятачка, где породы изменены максимально, и сами они для руды
подходящие – опять таки по аналогии с известными рудными
объектами - самая перспективная, и бурение здесь можно планировать
хоть сейчас. Западная часть тоже перспективна, но поверхность
сложена более молодыми породами, перекрывающими можно сказать
рудовмещающие. То-есть, руда под ними теоретически может быть, и
ее можно искать, если мощность пустых перекрывающих это позволит.
58
Полюбовавшись на свою портянку, кое-что на ней подправил,
зеленым карандашиком раскрасил изменения в породах – в оттенках
согласно степени проявлений; красным карандашиком выделил редкие
пятна ожелезнения – оно обычно соседствует рядом с рудой. И решил,