за которой камыш высотой до пяти-шести метров стоял уже в воде
неодолимой стеной. Бортовая и за ней Газончики тормознули,
пассажиры из них начали вываливаться так же заполошно, как и при
посадке в отряде. Лешка без задержки задрал вверх на сапогах
ботфорты, ружье зарядил, и побежал к воде с ним наизготовку,
наверное надеясь, что утки начнут перед его носом подниматься.
Остальные, у кого нервы оказались покрепче, разобрались со своими
вещами, и посматривали на Леонида Дмитровича, как на главного
распорядителя.
118
«У кого есть резинки - накачивайте», - отдал он первую команду,
и крикнул Лешке, успевшему отойти от нас метров на двадцать, -
«Давай сюда! Лодку с машины снимать будем!»
Через пятнадцать минут деревяшка с бортовой была снята,
резинки накачены с рекордной скоростью, у всех ботфорты на сапогах
подняты, на поясах появились патронташи. Публика была готова лезть
в камыши, стоящие впереди сплошной стеной, но не находила в них
никаких проходов.
«Теперь куда?» - Лешка не выдержал напряжения, - «Что с
лодками будем делать? Камыш танком не проломишь!»
Оказывается, место и проход в камышах знал только Леня.
«Проломим, когда время придет», - успокоил он Лешку, - «Пока
рано, утка летать начнет часа через два, а нам перекусить и за удачу
выпить положено!» - перевернул свою резинку, и на дно начал
выставлять из рюкзака пакеты, кружку, бутылку водки. Остальные
наперегонки занялись рюкзаками своими, присоединяя припасы к
Лениным. Если все это выпить за «удачу», то ее точно не будет, мы
прямо здесь заснем, и проснемся утром с больными головками!
«Остальные прячьте», - это Леня пассажирам второго Газона,
отодвинув в сторону одну бутылку из выставленных технарями. Знал,
что на ночь в отряд они не поедут, решили ночевать здесь, на берегу, -
«Сейчас хватит по соточке – только что б рука не дрожала».
В спешке выпили, в спешке закусили, и… далеко в стороне в
камышах прогремел выстрел. Утка пошла! Разом вскочили на ноги,
лихорадочно разобрали по рюкзакам оставшуюся снедь, и теперь
смотрели на командира, демонстрируя желание лезть в камыши в
направлении этого выстрела. Там утки, раз по ним бахают!
Леонид Дмитрович спокойно и не торопясь перенес к воде
рюкзак и ружье, вернулся за лодкой и сразу опустил ее на воду,
загрузил в нее свои причиндалы. Обладатели других резинок в
точности повторили его действия. Потом сообща подтащили к воде
деревяшку, я, Лешка и шофер бортовой загрузили в нее вещи свои.
«Ну, с богом!» - Леня в сапогах залез в воду, и за веревку потащил
за собой резинку, в направлении ближнего к нам выступа сплошного
камыша, - «Держитесь за мной и дорогу запоминайте!»
Резинки выстроились в цепочку и потянулись следом,
подталкиваемые хозяевами с кормы – веревок, что бы тянуть спереди,
ни у кого не оказалось. Наша деревяшка пристроилась последней,
вдвоем с Лешкой мы тянули ее за короткий обрывок цепи, шофер
толкал сзади. Воды было по колен, и лодка шла легко, за дно не
цеплялась. Двадцать метров до ближнего выступа камыша Леня
прошел, и, завернув за него в незаметный закуток, скрылся из вида.
Караван резинок потянулся за ним, в узкий и не видимый со стоянки
на берегу проход в камышах. Наша деревяшка в него тоже вписалась.
119
Десять минут ничего кроме полоски воды впереди и стен камыша
по сторонам, иногда над головой смыкавшегося, не видели. Потом
проход стал поглубже, Леня залез в лодку, остальные его примеру
последовали, причем в двух резинках устроились по два человека.
Дальше поплыли, отпихиваясь от дна и камыша веслами. Протока
постепенно становилась пошире, камыш, к удивлению и радости,
пониже и пореже – теперь можно было плыть веслами гребя, а не
отталкиваясь.
Над головой низко просвистела стая уток - все схватились за
ружья, кроме шофера личного Газона Игоря Георгиевича, у которого, к
моему удивлению, его не оказалось. Да и стрелять было бесполезно,
убитая утка сто процентно упала бы в такие густые заросли камыша,
что ее в них даже собака не нашла бы. Но если никто не выстрелил, то
душу почти каждый облегчил словесными излияниями в жанре