у всех из нашей установившейся компании денежные средства для
очередного похода на железнодорожный полустанок отсутствовали. И
рассказал Лешке, где меня искать, если завтра к вечеру в лагерь не
вернусь, заодно позаимствовал у него охотничий нож, свой-то вместе с
ружьем я на практику не привез. Компанию мне составить он
категорически отказался – как втихаря сегодня нашептали, одна из
постоянных работниц, молодая женщина, уже второй день на него
поглядывала с легко расшифруемой улыбкой, и как сообщила подругам,
из лагеря на отдых в поселок партии завтра не собиралась. Зато имела в
распоряжении отдельный домик, где в сейфе хранились секретные
материалы, личное оружие Николая Федоровича как начальника, и
самой хозяйки, для защиты сейфа.
Утром я потихоньку поднялся пораньше, и прихватив с собой
фляжку с водой, приготовленный вечером толстый бутерброд из хлеба с
мясом, никого не потревожив лагерь покинул. Солнце только- только
выглянуло из-за горизонта, растворяя остатки уже и не ночной
темноты, а сумерек в укромных местах, и как это бывает только в
пустыне, стояла звенящая, ничем не объяснимая, но именно звенящая
тишина.
По прохладе я бодро пробежал первые пять километров по
давним следам какой-то техники, сверяясь с незаконной выкопировкой
из топографической карты, что бы не пропустить нужного отворота в
сторону. А после него темп сбавил – начало и солнышко припекать, и
прыгать пришлось по бездорожью среди мелкого, но очень
обрывистого мелкосопочника, в котором блудануть – не заблудиться, а
именно блудануть - делать нечего. Компас был при мне, и в любом
случае до лагеря я бы добрался. Но хотелось это сделать посмотрев
родник, а не с пол пути до него. Так что, выкопировку я можно сказать
из рук не выпускал. Береженого бог бережет.
Изредка в лощинках и сухих руслах между сопками встречались
отдельные саксаулины или их небольшие группки, заросли кустарника
– баялыча и тамариска. Я в эти заросли заглядывал обязательно, и не
13
напрасно: за час выгнал двух зайцев. Это же сколько их здесь водится!
Только вот охотиться некому.
Солнце жарило по настоящему, когда к роднику я подходил, по
сухому с песочком руслицу между все тех же сопок. Но теперь в нем
появилась зеленая невысокая травка, какой я раньше нигде не встречал,
а сухой песочек был покрыт аккуратными отпечатками копыт. Причем
их было очень много, и мысль, что оставлены стадом баранов,
выглядела логичной. И для меня грустной: надеялся посмотреть родник
вдали от любых проявлений цивилизации, а здесь на тебе – гуляет
стадо баранов, значит, где-то и чабаны стоят. А лучшее для этого
место? Родник, что еще.
Настроение у меня малость подпортилось. Глотнул водички из
фляжки, для успокоения, вздохнул с сожалением, и глядя под ноги, на
эти вот бараньи следы, двинулся вперед, решив посмотреть, что
стоянка чабанов из себя представляет. Я их видел только издали, из
окна вагона, когда ехал с Лешкой на практику.
Родник должен вот-вот появиться, согласно выкопировки, и я
остановился, последний раз сверить с ней свое положение на
местности. Поднял глаза, посмотрел вперед, вверх по сухому руслу с
зеленой травкой, и…замер: метрах в семидесяти стояла сайга, голов
двадцать не меньше! И смотрела на меня!
Поняв, что на виду у нее только моя голова и часть груди, я – вот
недоумок то! – не замер, а резко нагнулся, что бы полностью исчезнуть
из вида. Сайга тут же рванула галопом в сопки и моментально исчезла.
Я со всех сил кинулся за ней – не догнать, конечно, а посмотреть, куда
бежит. И сразу наткнулся на родник: вот он, у подножья сопки – лужица
пару квадратных метров площадью, с истоптанной рядом травой. И
никаких чабанов.
Неужели следы сайга оставила? Поверить в такое …. Но когда
побегал вокруг родника, фактов присутствия человека не нашел
никаких. Да и следы теперь казались поаккуратней, поизящней, на
бараньи уже не тянули. Неужели и впрямь сайга? Сколько же ее сюда
ходит утолять жажду? По следам – очень много!
Поднялся на сопку, в основании которой блестела водичка, с нее
все вокруг внимательно осмотрел. Ничего нового, кроме стайки саджи,
на моих глазах подлетевшей к воде. Наверное, если посидеть подольше,
водички попить еще кто-либо придет. А скрадок прямо напрашивается.