который вместе с ними в прошлое воскресенье ездил на охоту, только в
другой машине, и из нее не вылезал. Он шагнул к Свете, протянул руку:
«Дока», - представился ей, потом и Любе производным от своего
длинного имени, - «Это для друзей, а официально я Евдоким – не сразу
и выговоришь!» Девушки заулыбались.
«Красивое имя!» - заметила Люба, а я и Лешка с удивлением на
Доку посмотрели, потому что, хотя были с ним уже знакомы, первый
раз такое короткое и легкое услышали. С этого дня оно к нему так
приклеилось, что не только мы, а и все в партии начали им
пользоваться.
Меж тем флюиды из казана сгущались, вызывая повышенное
слюноотделение, непроизвольные движения языка в облизывании губ,
и шмыганье носом – побольше уловить окружающие ароматы. Мужики
без приглашения начали устраиваться за столом, а девушки пока тянули
время, постоянно в казан заглядывали и тыкали уток вилкой.
Проверяли их готовность.
Наконец Люба попросила Лешку помочь (пошло дело!), и тот
притащил казан на стол. Дальше заворожено и в полусознании
смотрели, как девушка делила уток на части, вместе с поджаренной и
131
пропитанной ароматами дичины картошкой раскладывала их на
тарелки.
Очнувшись первым, я схватил бутылку и разлил жидкость по
стаканам – создалось впечатление, что сейчас все схватят вилки и
ложки и начнут чревоугодничать, забыв выпить. И выдал первое,
пришедшее в голову:
«Давайте выпьем за Любу и Лешку! Что бы они почаще
встречались! Что бы эти встречи им все больше нравились! И что бы
даже на время расставаться расхотелось!» К удивлению, никто из
парочки не возмутился, из остальных тоже.
Через час на еду никто уже не мог смотреть, на спиртного тоже.
О всем поговорили, в том числе и о недавней охоте, и о ночных
приключениях человека в трусах. Потом из-за стола начали выбираться.
Света занялась уборкой, а Люба о чем то с ней пошепталась, и убежала
с Лешкой непонятно куда. Дока – теперь я буду звать его только так –
начал рассказывать мне о своих прошлых охотничьих приключениях, и
я понял, что оба мы в этом деле ненормальные. Обожаем охоту, готовы
проводить на ней все свободное время! Только Дока ярый волчатник, а
я к ним равнодушен, хотя считаю злостными хищниками, и если
попадают под руку, без внимания тоже не оставляю.
С волков перешли на сайгу, на родники, где ее можно
покараулить. Договорились, что при первой возможности прокатимся
на Урале – был такой у Доки - и эти родники он мне покажет. В общем,
тема для разговора у нас появилась нескончаемая, но скоро должна
была приехать из Мирного с работы его жена, и Дока засобирался
домой.
А Люба и Лешка больше у нас не появились, и уже вечером,
ложась в кровать, Света меня предупредила:
« У них все нормально, но ты к Любе не приставай, со всякими
лишними вопросами. Она знает, что делать, и Леша твой (мой то
почему?) пусть на многое не рассчитывает!»
Кстати, этот «мой» Леша в партии задержался до среды. Днем
отсыпался в общежитии, по вечером приходил вместе с сонной Любой
к нам в гости, а по ночам…. уж точно они не спали. Наконец умотал на
попутке в отряд, а Люба после этого дня два отсыпалась, сразу после
работы и до утра. Замучил девочку! В хорошем смысле слова.
Часть двадцать девятая.
Заметно начало холодать, и без теплых курточек в поле уже не
ездили. Днем их снимали, по вечерам надевали снова, а по ночам
прятались в кроватях не под простынями, а одеялами. В последние две
охоты на уток вечером залезали в спальники с головой, наружу торчали
только носы. Выскочив из них утром, лихорадочно натягивали на себя
все возможное.
132
Пошли разговоры об окончании полевого сезона. Из отряда в
партию перебрались женщины, геологи дела свои заканчивали и
должны были подъехать вот-вот. Люба истомилась в ожидании, как я
понимал Лешки, в гости к нам приходила грустная, о чем-то постоянно
шепталась со Светой.
Бурение на углях – других работ уже не оставалось – тоже
подходило к концу. Я подправлял давно составленные разрезы, с
учетом данных по последним скважинам, а Владимир выделял на них
обогащенные ураном части угольных пластов, и подсчитывал в них его
средние содержания. За мной оставались последние две скважины - в