Выбрать главу

который вместе с ними в прошлое воскресенье ездил на охоту, только в

другой машине, и из нее не вылезал. Он шагнул к Свете, протянул руку:

«Дока», - представился ей, потом и Любе производным от своего

длинного имени, - «Это для друзей, а официально я Евдоким – не сразу

и выговоришь!» Девушки заулыбались.

«Красивое имя!» - заметила Люба, а я и Лешка с удивлением на

Доку посмотрели, потому что, хотя были с ним уже знакомы, первый

раз такое короткое и легкое услышали. С этого дня оно к нему так

приклеилось, что не только мы, а и все в партии начали им

пользоваться.

Меж тем флюиды из казана сгущались, вызывая повышенное

слюноотделение, непроизвольные движения языка в облизывании губ,

и шмыганье носом – побольше уловить окружающие ароматы. Мужики

без приглашения начали устраиваться за столом, а девушки пока тянули

время, постоянно в казан заглядывали и тыкали уток вилкой.

Проверяли их готовность.

Наконец Люба попросила Лешку помочь (пошло дело!), и тот

притащил казан на стол. Дальше заворожено и в полусознании

смотрели, как девушка делила уток на части, вместе с поджаренной и

131

пропитанной ароматами дичины картошкой раскладывала их на

тарелки.

Очнувшись первым, я схватил бутылку и разлил жидкость по

стаканам – создалось впечатление, что сейчас все схватят вилки и

ложки и начнут чревоугодничать, забыв выпить. И выдал первое,

пришедшее в голову:

«Давайте выпьем за Любу и Лешку! Что бы они почаще

встречались! Что бы эти встречи им все больше нравились! И что бы

даже на время расставаться расхотелось!» К удивлению, никто из

парочки не возмутился, из остальных тоже.

Через час на еду никто уже не мог смотреть, на спиртного тоже.

О всем поговорили, в том числе и о недавней охоте, и о ночных

приключениях человека в трусах. Потом из-за стола начали выбираться.

Света занялась уборкой, а Люба о чем то с ней пошепталась, и убежала

с Лешкой непонятно куда. Дока – теперь я буду звать его только так –

начал рассказывать мне о своих прошлых охотничьих приключениях, и

я понял, что оба мы в этом деле ненормальные. Обожаем охоту, готовы

проводить на ней все свободное время! Только Дока ярый волчатник, а

я к ним равнодушен, хотя считаю злостными хищниками, и если

попадают под руку, без внимания тоже не оставляю.

С волков перешли на сайгу, на родники, где ее можно

покараулить. Договорились, что при первой возможности прокатимся

на Урале – был такой у Доки - и эти родники он мне покажет. В общем,

тема для разговора у нас появилась нескончаемая, но скоро должна

была приехать из Мирного с работы его жена, и Дока засобирался

домой.

А Люба и Лешка больше у нас не появились, и уже вечером,

ложась в кровать, Света меня предупредила:

« У них все нормально, но ты к Любе не приставай, со всякими

лишними вопросами. Она знает, что делать, и Леша твой (мой то

почему?) пусть на многое не рассчитывает!»

Кстати, этот «мой» Леша в партии задержался до среды. Днем

отсыпался в общежитии, по вечером приходил вместе с сонной Любой

к нам в гости, а по ночам…. уж точно они не спали. Наконец умотал на

попутке в отряд, а Люба после этого дня два отсыпалась, сразу после

работы и до утра. Замучил девочку! В хорошем смысле слова.

Часть двадцать девятая.

Заметно начало холодать, и без теплых курточек в поле уже не

ездили. Днем их снимали, по вечерам надевали снова, а по ночам

прятались в кроватях не под простынями, а одеялами. В последние две

охоты на уток вечером залезали в спальники с головой, наружу торчали

только носы. Выскочив из них утром, лихорадочно натягивали на себя

все возможное.

132

Пошли разговоры об окончании полевого сезона. Из отряда в

партию перебрались женщины, геологи дела свои заканчивали и

должны были подъехать вот-вот. Люба истомилась в ожидании, как я

понимал Лешки, в гости к нам приходила грустная, о чем-то постоянно

шепталась со Светой.

Бурение на углях – других работ уже не оставалось – тоже

подходило к концу. Я подправлял давно составленные разрезы, с

учетом данных по последним скважинам, а Владимир выделял на них

обогащенные ураном части угольных пластов, и подсчитывал в них его

средние содержания. За мной оставались последние две скважины - в