Вскоре вернулись и Паша с Леликом, притащив с собой несколько изумрудов. Они сразу стали живо интересоваться, сколько может стоить их находка, а когда узнали, то странно переглянулись между собой, как будто сожалея о том, что показали камни ребятам. Всё сложили в деревянный ящик, давно пылившийся в углу комнаты под старой кроватью и не находивший себе до сих пор никакого применения. Охранять найденное поручили Толику. Старик отдал парню свой карабин.
– Больше не пойдешь с нами копать – будешь здесь караулить, – произнес он тоном, не терпящим возражений. Всем безумно хотелось спать. Ведь позади был тяжелый день, а впереди предстоял, по всей видимости, день тяжелый еще более, чем предыдущий. Но сон почему-то не приходил. Душу переполняли впечатления. Ребята спешили поделиться ими друг с другом. И только Паша с Леликом держались обособленно от остальных. Наверное, у них была своя тайна, о скрытом смысле которой посторонним знать не дано. Но на это сейчас никто внимания не обратил. Не придали значения и тому, что в долине повсюду присутствовали признаки пребывания людей. Внимательно осмотреться вокруг и подумать о том, что же все-таки делать дальше, сейчас уже никто не мог, ведь для этого пришлось бы отвлечься от того драгоценного сияния, что затмило очи этим людям, всем до единого. Голос разума затуманили безумная радость и ликование от блеска золота и сверкающих изумрудов.
Вскоре все уснули, чтобы с утра чуть свет вновь выйти на работу.
Так продолжалось три дня. А на четвертый случилось то, что заставило обезумевших от удачи старателей, наконец, приостановиться и задуматься над тем, что же здесь всё-таки происходит и куда же, наконец, они попали после стольких дней невыносимо тяжёлого пути.
А произошло то, чего никто и никогда не смог бы предположить даже в страшном сне. Утром четвертого дня, как обычно, стали расходиться на работу. Толик остался в избушке. В свободное время он занимался заготовкой дров и уборкой дома. Грабителей парень особо не опасался, но тем не менее карабина с плеча никогда не снимал. Не пошли на работу лишь Паша с Леликом. Отойдя с километр от избы, они сели на камень, принесенный сюда половодьем, и закурили, пристально глядя на мутную и холодную воду.
– Ну, что, Пашка, пора, пожалуй, кончать весь этот концерт. Что там у нас на сегодняшний день в ящике-то накопилось? – Лелик достал из нагрудного кармана записную книжку.
– На вчерашний день было четыре крупных самородка и золотой песок весом где-то около пяти килограммов, два алмаза, восемь изумрудов и целая куча малахита под кроватью. И это за три дня работы наобум, без всякой подготовки.
– Вот это да! Не слабо! – воскликнул, тараща на товарища от удивления глаза, Пашка.
– Да уж хозяин будет доволен. Действительно, пора закругляться. Сейчас грохнем Толика, и концы в воду.
– Да ты что! С ума сошел, что ли? Убивать Толика не станем. Нам за это не платят, и лишняя мокруха ни к чему. Забрать драгоценности и смыться, как ты понимаешь, тоже не сможем. У шефа руки длинные. Он нас из-под земли достанет. Пусть уж лучше все идет по плану, как задумал хозяин. Те парни, что сейчас поджидают нас в ущелье, все сделают как надо.
– Давай по порядку.
– Сейчас идем в избушку, якобы сломалась кирка, и мы вернулись, чтобы взять новую, – с этими словами Паша сломал совсем еще новый черен у кирки, – Толик ничего не заподозрит. Я его отвлеку, а ты стукнешь не – сильно по голове. Смотри только, не переборщи, не помер чтобы. Потом быстро вяжем по рукам и ногам. Забираем только самое ценное, ровно столько, сколько сможем унести. Я вот тут вчера бумажку у Александрыча из кармана вытащил. Здесь карта долины. Как видишь, все правильно. Где сколько нашли мы и сколько находили до нас. А вот эта карта для хозяина. Здесь все с точностью до наоборот. Так что пусть они еще порыщут в поисках золотишка-то. А мы с тобой отчитаемся перед шефом и вновь вернемся сюда, чтобы взять столько, сколько нам будет нужно. Когда придем домой, отдадим начальнику только золотой песок и ложную карту, скажем: больше ничего не было. Алмазы, самородки и настоящую карту припрячем где-нибудь по дороге в надежном месте.
– Ну, ты, Пашка, даешь, – только и смог произнести, не закрывая от удивления смешанного с восхищением, рта, Лелик.
– Ладно, время не ждет, пошли.
Павел встал с камня и быстро зашагал по направлению к избушке, товарищ поспешил за ним.
Анатолий колол дрова. Работа спорилась, и рядом лежала уже приличная куча поленьев.
– Так, я сейчас присяду на чурбак, а ты постарайся его отвлечь.
– Как дело идет? – весело обратился Лелик к работающему.
– Идет, – не замечая подвоха, ответил тот. Человеку не хотелось ни с кем говорить, а уж тем более с этими двумя, но вида он не подал.
– А мы – вот видишь – кирку сломали, – весело продолжил Лелик. – Сейчас возьмем другую и пойдем обратно. – В это время Пашка, молча стоявший позади, неслышно вытащил из-за пазухи молоток и ударил им Толика по затылку. Человек молча осел на пол. Они связали ему руки заранее приготовленной веревкой и пошли в избу. Без труда сломав замок на деревянном ящике, служившем ребятам сейфом, грабители вытряхнули себе в рюкзак все самое ценное, захватив заодно и карабин. Выйдя из дома, быстрым шагом направились в обратную сторону к выходу из долины по уже хорошо знакомой тропе.
По мере того, как Сергей с Александрычем шли вдоль извилистого русла речки, парень начал замечать, что старик ведет себя как-то странно. Он нервничал, курил на ходу сигарету за сигаретой. Было ясно, что напарник отчего-то очень сильно волнуется, но спрашивать, в чем дело, пока пожалуй не стоило.
– Захочет – сам все скажет.
– Послушай, Серега, – нарушил, наконец, напряженное молчание идущий впереди.
– Ты знаешь, Пашка с Леликом наверняка что-то замышляют. Вчера полночи шептались. Хотел я послушать, да устал за день, уснул ненароком. И еще карта вот пропала. А вчера Пашка рылся в карманах моей куртки, сказал, что сигареты искал. Кроме него, карту взять некому.
– А что за карта-то?
– Это карта моего отца – он иногда копал здесь со своими друзьями. Я про это мало знаю. Совсем мальчишкой был тогда еще, а мать никогда ничего не рассказывала. Там результат всей его жизни да еще и половины моей. Есть все, вплоть до целебных источников, расположенных на вершине этого хребта. Неспроста же ведь мы начали копать именно здесь и сразу же нашли то, что искали.
– Ну, ты даешь, Александрыч. Ты чего молчал-то до сих пор?
Глаза у Сергея округлились от неожиданности сказанного.
– Я тоже вчера видел, как Лелик подозрительно долго ковырялся в нашем ящике, после этого что-то записывал к себе на листок. По-моему, он переписал все содержимое «сейфа». Ни слова больше не говоря друг другу, оба встали и быстрым шагам, почти бегом, направились обратно. На душе скребли кошки.
– Только бы успеть. Только бы ничего не случилось.
Тревожное предчувствие заставляло идти все быстрее и быстрее. И оно только усилилось, когда друзья приблизились к своему жилью. Не шел привычный дымок из трубы, тишина неприятно резала уши. Подойдя к крыльцу, сразу же заметили Толика, связанного по рукам и ногам.
– Толя, Толя – что с тобой? – первым кинулся к другу Сергей.
Анатолий приоткрыл глаза. Александрыч достал охотничий нож и перерезал веревки. Толик протер лицо снегом и с трудом поднялся на ноги.
– Черт. Голова раскалывается, но кости вроде бы целы, – говорил он, потирая ушибленный затылок.
– Нужно идти прямо сейчас. Они, вроде, недавно ушли. Вон и следы, свежие совсем еще.
– Да кто ушел-то?! – спросил старик, хотя, наверное, ему и без этого стало уже все понятно.
– Да Пашка, Пашка с Леликом сейф, похоже, выпотрошили. В эту минуту из дома вышел Сергей.