– Видишь ли, – вкрадчиво говорила она, стараясь избежать ещё одного скандала в благородном семействе, – коту с такими… особенностями развития… едва ли удастся прижиться в Замке Каслкотц.
При одном воспоминании Ковен ощутил подступающую к горлу тошноту. Мать не сомневалась, что его путь заранее предначертан, а все бредовые идеи с годами пройдут. Растить дома вместе с братиками и сестричками котовник, кошачью мяту, – что может быть лучше? Отличный выход на первое время. Ну да, этот сынок лучше всех латает сеялки-веялки-сбивалки, штуковины с винтиками и болтами, так это не беда, на ферме тоже пригодится. Пусть продолжает в том же духе.
Но Ковен с раннего детства, сколько себя помнил, мечтал стать не кем-нибудь, а героическим Котом-магом. Крошечным котёнком с замиранием сердца слушал он легенды о доблестных воинах, что сражались с опасными чудовищами, впитывал каждое слово. Они были искусными магами и волшебниками и странствовали по свету, оберегая жителей городов и деревень от всякой нечисти. Понемножку применять заклинания могли все коты без исключения. Колдовать не сложнее, чем читать. Но только Коты-маги владели этим сложным искусством виртуозно, с истинным мастерством. Тут был нужен особый талант, призвание. Поэтому к ним всегда относились с уважением, восхищением и трепетом.
Поместье Каслкотц – лучшее в мире учебное заведение для волшебников. Конечно, у академии Каллисто и у сообщества Коннахта прекрасная репутация в учёных кругах. Однако (Ковен был готов дать хвост на отсечение) до замка Каслкотц им далеко. Именно здесь удалось взрастить выдающихся Котов-магов. И не только их. На протяжении веков лучшие специалисты по механиматике и алхимии получали образование именно в замке.
Несравненный Каслкотц – колыбель всех магических наук. Каждый год осенью начинались вступительные экзамены. Из тьмы соискателей всего нескольких избранных, что выдержали с честью суровые испытания, допускали к драгоценному источнику знаний. И Ковен больше всего на свете мечтал оказаться в их числе. Он твёрдо решил преодолеть любые препятствия ради этой цели…
И тут он внезапно очнулся от раздумий: земля задрожала, послышался страшный грохот. Ковен невольно посмотрел вверх, на небо, понадеявшись, что это просто взлетела ещё одна ворона. И сейчас же опомнился, удивившись собственной глупости.
Весь лес пришёл в движение.
Заскрипел, затрещал, застонал.
Жалобное «мяу» застряло у юного кота в горле, он хотел пуститься наутёк, но не смог. Между стволов показались огромные тёмные острые оленьи рога с причудливыми ответвлениями и наростами. Ветер раскачивал застрявшие в них стебли сухой травы.
– Пусть это будет просто олень, олешек. Кроткий такой, безобидный. Ну пожалуйста! – взмолился Ковен.
Между тем из-за кустов вышло нечто, вовсе не похожее на оленя. Его глаза, словно жгучие угольки, уставились прямо на кота. Чудище, скорее, напоминало дерево, но подвижное, с двумя длиннющими руками и широченными ступнями, чьи пальцы-корни впивались в почву. Зеленоватый мох, покрывавший кору и ветви, фосфоресцировал.
Совец собственной персоной!
Взрослая особь.
Глава 2
Брайна
Совец угрожающе засопел.
Запыхтел шумно и яростно.
Отец Ковена дышал так же тяжело и шумно, так же свирепо раздувал ноздри, когда сердился.
Совцы просыпались в начале осени и с остервенением нападали на каждого чужака. Они свято выполняли главную свою обязанность: следили с неизменным рвением и усердием, чтобы лесные звери, насекомые и растения спокойно готовились к зимней спячке. Стоило незваному гостю хотя бы заговорить на опушке леса чуть громче положенного, совцы немедленно приходили в ярость и бросались в бой.
– Го Да Гнам Блука! – взревел совец.
Ковен не понял ни слова.
Честно говоря, языка совцов он не знал. Зато вспомнил советы одного деревенского арендатора-балагура, у которого разных историй прибывало по мере того, как убывал в кружке кефир. Видавший виды кот хвастался, что пережил встречу со взрослым совцом без мрачных последствий.
– Чтобы этот, как его? Ну вы поняли, вас не растоптал и не слопал, повторяйте громко каждое его слово. Вот увидите, всё пойдёт как по маслу! – объяснял краснобай.
– Го Да, Гнам, Блука, – послушно пролепетал Ковен, хоть язык заплетался от страха.