— Простите, шеф, но я такого не произносил.
— Не будет ли наиболее правильным опробовать сначала аппарат? — спросил лорд Стенли.
— Разумеется. Я благодарен вам за ваши старания и выдумку, — сказал Альсино. — И мы не задержим нашего взлета.
Иллюминаторы затянуло дымом, через который просвечивали факелами вспыхивающие гигантские растения.
— Я думаю, Альсино, стоит поторопиться, — озабоченно сказал Кочетков.
— Один джентльмен, зайдя в баню, посоветовал ее владельцу обзавестись для нее холодильниками.
— Вам жарко, дядя Джо? Снимите бронежилет.
— А вы, мисс Оля? Нас обоих он несколько толстит.
— Пожалуй, сейчас можно, — согласился Кочетков.
— Вот тогда другое дело, как сказал один джентльмен, когда с него сняли наручники.
— Вы неистощимы, дядя Джо! — воскликнула Оля.
— Альсино, — оторвался Кочетков от иллюминатора. — Мы в огне! — И он указал на бушующий за стенами «Альсины» пожар. — Очевидно, загорелись стволы или стебли, подмятые аппаратом при спуске.
— «Похоже, у нас есть некоторые шансы изжариться», — подумали бы утки, попав на сковородку, — не унывал Форд.
— Я бы ничего не имел против оказаться где-нибудь в другом месте… если не в другом мире, — сказал лорд Стенли.
— Если позволите, я присоединюсь к вашему мнению, — добавил маленький физик.
— Неужели сейчас полетим? И можно будет ухватиться за скобы на потолке? — оживилась Оля.
— Прошу приготовиться. Начинается обнуление масс. Пока только пробное.
— Прекрасно! Прекрасно, Альсино. Я чувствую себя воздушным шариком. Готова взлететь к потолку!
Кочетков сохранял холодное спокойствие. Лорд Стенли был торжественно молчалив. Японец весь напрягся, словно перед прыжком.
Все ощутили потерю веса, передвигаться могли только вдоль стенок, держась за выступы иллюминаторов.
— Один толстяк упросил Бога избавить его от мучений, вызванных грузностью, а когда потерял вес, жалел, что не может перепрыгнуть через канаву, — ворчал Форд. — Потерялась инерция…
— Человеку, на беду его, свойственно всегда желать больше, чем он имеет, — нравоучительно сказал Стенли.
— Извините, но не заложено ли это свойство в прогресс? — спросил японец.
— Летим! Летим! — воскликнула Оля. — Летим в сказку! Но «Альсина» не взлетела, а только приподнялась над травами и тотчас рухнула, подняв снопы искр из горящей травы…
Кочетков спросил Альсино:
— Что случилось?
— Сейчас посмотрим, — вместо ответа отозвался Форд. — Когда деньги кончились, человек обыскивает все карманы.
Альсино молча опрокидывал панель пульта.
— Мне не хотелось бы думать, что дело в перегруженных блоках, — вставая с пола, сказал Стенли.
Японец удержался на боковых скобах и оттуда спросил:
— Дело не в них, насколько я понимаю, потому что их уже нет?
Альсино кивнул.
— Упали? А что теперь? — спросила Оля.
— Падать — падай, но только не духом, — изрек Форд.
Кочетков провел рукой по своей седой голове.
— Есть надежда? — спросил он Альсино.
— Оставить надежду — это все равно что пройти в ворота ада, на которых так и сказано, — произнес Стенли. — Бог для всех миров один…
И тут хлынул ливень, по силе — не меньший, чем тот, под который они попали в лесу. И теперь казалось, что «нелетающая тарелка» находится под водой…
Глава 8
СЮРПРИЗЫ МНОГОМЕРНОСТИ
Стоит ли мир на трех китах?
Иль на одном стоят три мира?
Альсино поставил на место откинутую панель пульта и обернулся:
— К сожалению, наш аппарат не может ни взлететь, ни переместиться в пространстве.
— Как? Остаться здесь навеки? — ужаснулась Оля.
— Перст Божий! — сказал лорд Стенли. — Не указует ли он нам быть миссионерами в этом мире, нести Слово Божье несчастным неандертальцам?
— Ну уж, прошу прощения, — отозвался Форд. — Одному джентльмену предложили стать священником и он… рванулся вперед… исповедоваться.
— Вперед? — переспросил японец. — Мне кажется, нам следовало бы вернуться назад, чтобы исправить там аппаратуру, а потом достичь своей цели.
— Это возможно, — продолжал Альсино. — Правда, ценой окончательной гибели всего пульта. Мощный импульс энергии сожжет на нем все, но перенесет нас в параллельный мир. Однако прежде следует узнать, в какие условия мы попадем: ландшафты в параллельных мирах другие, нежели у нас. Если в другом мире нас окружит воздух — вызовем там своим вторжением легкий ветерок, в глубине воды поднимем фонтан и волну на поверхности. Но если окажемся в толще земной породы, то попросту будем раздавлены.
— Как же быть? — выразила Оля общее недоумение.
— Прежде чем мы пойдем на риск — на последнюю меру, надо, используя мои способности проникновения в другие миры, выяснить, в каком месте окажется наш аппарат.
— В разведку хотите? — спросил Кочетков. — Разведка — первый шаг, порой самый трудный. Легко ли вам будет?
— Найны это делают постоянно, а я их ученик.
— А вы не окажетесь в скалистом грунте? — забеспокоилась Оля.
— Я поднимусь достаточно высоко в воздух и только там перейду в воздушное же пространство иномира.
Провожать своего разведчика вышли все участники экспедиции.
Бескрайним, горьким пепелищем раскинулась перед ними степь, кое-где еще дымясь и источая запахи гари.
Альсино отошел на несколько шагов.
Все видели, как вокруг него образовалась светящаяся аура и он стал приподниматься над землей.
Альсино видел лица провожающих, встревоженную Олю со светлыми, словно наэлектризованными волосами. Силясь улыбнуться, она махала ему рукой так, словно он отправился в путь куда-то совсем близко и ненадолго.
С высоты, на которую поднялся Альсино, степь простиралась до самого взгорья, где начинался лес зеленых великанов. Но сверху он казался лишь темной порослью.
Потом серебристый корпус «Альсины» и ее обитатели вовсе исчезли из глаз. Выжженная степь превратилась в поле желтеющей пшеницы с черными подпалинами то там, то здесь. Его пересекало шоссе, на котором не было заметно никакого движения. Альсино стал осторожно спускаться к нему и вскоре увидел, что асфальт шоссе изрыт воронками от артиллерийских снарядов. Ему вспомнились слова японца Иецуке: «Хочется надеяться на реальность нашего возвращения в свой мир. Если мы попадем в зону военных действий, нам следует по международным правилам выбросить белый флаг и даже с красным крестом…»
Первое, что увидел Альсино на разбитом шоссе, был белый корпус перевернутой санитарной машины. На борту ее виднелся яркий красный крест. А вокруг — разбросанные взрывом трупы перевозимых в ней. Никого в военной форме.
Он наклонился к лежащей у его ног тщательно забинтованной, а теперь оторванной женской руке с золотыми кольцами на пальцах, со свежим маникюром, а неподалеку, как темная маленькая перчатка, валялась кисть ребенка…
Альсино передернул плечами. И ощутил на них чьи-то грубые руки. Сразу несколько человек набросились на него.
Нападающие говорили на непонятном языке, но смысл их слов был воспринят им телепатически.
— Откуда взялся? Вроде парашютист. А зачем? Диверсант?
— «Вы ошибаетесь. Я не враждебен вам», — внушил свой ответ Альсино.
— Хватит болтать! Сразу видать, не наш. Таких на месте пристреливают.
— Торопиться не стоит. Свое получит. Пусть наперед расколется. Отвести его надо куда следует.
— «Вы же видите, я безоружен. У меня нет злого умысла».
— Чего он там бормочет? А губами не шевелит. Вот и верь ему.
— А ему там как дадут по губам, так сразу заговорит!
— Куда вести-то?
— На кирпичный завод. Заложников нынче набрали. Видно, своих выручать явились. В сушильную печь их засунули. Ничего, потеснятся.