Альсино повели от шоссе к развалинам. Руки ему связали за спиной, и за концы веревки держались два дюжих парня, вооруженных автоматами. Словом, бежать, даже взлетев, он бы не смог.
От завода остались одни руины и высоченная труба, из которой когда-то валил дым.
За полуразрушенной стеной цеха стояла печь. Альсино заставили влезть в нее через окно для загрузки кирпича.
Печь была длинной и узкой. Вдоль нее проходили рельсы для вагонеток с кирпичом. Местами рельсы были разворочены.
Сейчас печь была «загружена» людьми, в вагонетках не нуждавшихся.
Низкий свод не позволял стоять. Они сидели, подняв колени, тесно прижавшись друг к другу, старики, женщины, детишки…
Тяжелая огнеупорная заслонка опустилась, закрыв окно и отрезав Альсино от остального мира, вернее, от остальных миров.
Так надежно содержали без замков несчастных мирных жителей. Поднять заслонку изнутри было невозможно.
В печи стоял тяжелый запах от множества людей, сидевших в полной темноте.
Альсино припомнились дни его добровольного заточения в каменном мешке во время подготовки к выполнению его Миссии[8]. Там тоже не было света. Но здесь он не один и не должен заниматься самопознанием. Надо действовать!
Постепенно глаза начали привыкать к темноте, различив рядом пожилую женщину и девушку, чем-то напомнившую ему Олю.
— У него руки связаны. Давай, бабушка, развяжем, — предложила та.
— Да что ты, деточка! Нас заподозрят и расправятся, ежели сюда заглянут.
— Нет, я все-таки развяжу. Кто такой? Не наш, но симпатичный, честное слово! Почему-то волос на голове нет, словно бритый. И ничего не носит на ней. Отчего это?
Девушка развязала Альсино руки, а он внушил ей:
— «Спасибо. Чтобы ваша бабушка не боялась, я переберусь вдоль печи куда-нибудь подальше от вас».
Женщины, конечно, не могли знать, что Альсино «говорит» на знакомом им языке, не произнося звуков.
— Тебе лучше бы в дымоходе схорониться, — предложила старуха. — Ежели подожгут форсунки, чтобы нас всех уничтожить, так в дымоходе от дыма помирать легче будет. Заснешь и все.
— «Нет, я умирать не собираюсь, — отозвался переданной мыслью Альсино. — А зачем вас здесь держат? Вы провинились?»
— Не знаем, за что держат. Может, обменять на кого хотят? Одна надежда. Она ведь умирает последней.
— А я тоже не хочу умирать! — сказала тихо девушка. — Нам есть не дают. Хоть воды бы попить…
— «А куда ведет дымоход?»
— В трубу, известно, куда… ведет дымоход.
— «В трубу!» — повторил для себя Альсино и решительно стал ползком продвигаться к цели. Сидящим и полулежащим несчастным людям приходилось подбирать колени, чтобы дать ему подползти к дымоходу.
Сзади послышался скрип поднимаемой заслонки и голос:
— Где тут шпион в парашютном комбинезоне?
— Да кто ж его знает? Уполз, видать, куда-то, — ответила бабушка за всех.
— Уполз?… А ну, вылезай все по очереди. Встать у печи и дальше ни шагу. Мозгами пол вытрем!..
Сердце у Альсино сжалось. Успеет ли он выбраться?
— Неужели в дымоход заполз? — усомнился стоящий по ту сторону входа.
— Больше некуда. Пристрелить его там, и все тут!
— Пристрелить? Это тебе не старуха какая-нибудь бесполезная! Приказано доставить.
— Тогда выкурим его.
— Тяга здесь хорошая. Живо задохнется и сознание потеряет. Мы его и выволочем.
— Так ведь перепачкаемся.
— Не в саже, так в крови все равно пачкаться. Зажигай форсунку.
Альсино упорно полз вперед.
Труба была одна на несколько печей для обжига, и от каждой к ней вел подземный дымоход. Когда заслонку печи открыли, тяга, как ощутил Альсино, заметно усилилась.
Наконец он почувствовал перед собой преграду. Дымоход кончился.
Он хотел ощупать над собой свод, но его не оказалось, а где-то неимоверно высоко, очевидно в самой высокой части трубы, на далеком кружочке неба горела звездочка.
Какое счастье! Он почти дополз.
Противно запахло дымом. Глаза заслезились. Душил сдерживаемый усилием воли кашель.
Медлить было нельзя ни минуты.
Альсино сделал привычное усилие, выработанное многолетней подготовкой, вызывая обнуление своей массы и утратив вес, ощутил, что воздушный поток подхватил его, как бумажку, и несет вверх.
Он взлетел вверх по трубе, иначе говоря, «вылетел в трубу» и через короткое время оказался над руинами кирпичного завода, где в дымоходе возились торжествующие преследователи, собираясь вытащить наружу его бездыханное тело.
С пятидесятиметровой высоты он заметил многих других «бойцов», стерегущих заложников.
Помня об автоматах, он на всякий случай теперь уже собственным усилием стал набирать высоту и постарался оказаться в том самом месте над пшеничным полем, где появился здесь первый раз. И только после этого перешел в другое измерение.
И все-таки он оказался очень далеко от «Альсины», с трудом отыскав при свете звезд лунный блик ее корпуса.
Обрадованный, подлетел он к своим спутникам.
Никто из них не спал в ту ночь.
Оля при виде появившегося Альсино бросилась ему на грудь.
— Осторожно. Запачкаетесь! — предупредил тот. Оля отстранилась, заботливо, с удивлением рассматривая его в свете иллюминаторов:
— Что с вами? Надо же умыться! Я сейчас сбегаю на знакомый ручеек.
— Лишь бы вас там снова не похитил найн, — с радостной улыбкой отозвался Альсино.
Потом около «летающей тарелки» с наслаждением отмывал свое лицо, руки, а Оля оттирала его перепачканный комбинезон.
Приведя себя в порядок и уже сидя за столом, он рассказывал, что может ожидать «Альсину», если она, даже выбросив белый флаг с красным крестом, неожиданно появится в пшеничном поле, близ разбитой санитарной машины.
Почти сутки Альсино крепко проспал, показав, что обладает отнюдь не сверхъестественными возможностями, несмотря на все, что о нем известно…
Кочетков с остальными участниками экспедиции обсуждали результаты его разведки при «шаге назад», по совету японца.
— Неужели люди у нас еще страшнее неандертальцев? — воскликнула Оля. — Не могу даже подумать об этом!
— Только Бог им судья, — вздохнул лорд.
— Один джентльмен не верил, что камни падают с неба, потому что их там нет, — заметил дядя Джо.
— Это был не один джентльмен, — поправил Иецуке, — а вся Парижская Академия наук, отрицавшая в 1801 году падение метеоритов. Однако…
— Только вера в Господа Бога неизменна, — вставил лорд.
— Но как в него верить, до сих пор довольно спорный вопрос, — добавил Кочетков.
— Ни одна вера не поощряет злодеяний! — горячо сказала Оля.
— Похоже, что обладание духом дикаря — самое мудрое увлечение нынешнего времени, — изрек дядя Джо.
— Как тут не вспомнить слова Альсино, — отозвался Кочетков: — Чем ярче Разум, тем глубже отброшенная им тень Зла…
— Да, да! — подхватила Оля. — Пока Светоч его не окажется на вершине небосвода. И никогда уже не закатится.
— Насколько я понимаю, — перевел разговор в иное русло лорд Стенли, — Альсино намеревался ознакомить нас с волновой энергостанцией и выйти в свое измерение вблизи нее.
— Прошу прощения, но в таком случае мы окажемся в океанской глубине, — сделал вывод Иецуке.
— А наше подводное снаряжение аквалангистов! — напомнил Кочетков.
В люке серебристого корпуса, около которого, выйдя наружу, чтобы не мешать Альсино, беседовали его спутники, появился он сам, телепатически восприняв смысл их разговора:
— Вы правы, друзья. Неполадки возможны при переходе в другой мир. В районе волновой станции, куда мы направлялись, волнение в океане сильно, аппарат для плавания не предназначен. И добираться до волновой станции придется под водой.