Я знаю край, Любовь и Разум где
Сменили Злобу, Ненависть и Страх,
Труд мысли там и тишина везде,
Покой и радость у людей в сердцах.
Глава 1
ПТЕРОДАКТИЛЬ
Из всех потерь самая тяжелая — утрата надежды.
На этот раз и здесь никто не встречал Альсино.
Он внезапно появился утром в проеме люка, светясь, но не ореолом, как при взлете, а приветливой улыбкой.
Застучали о стол брошенные ложки.
Все вскочили, а Оля, раздававшая утреннюю похлебку, вылила часть ее мимо миски Кочеткова.
— Альсино! Наконец-то! — воскликнула девушка, бросаясь к нему. — Мы вас заждались, не знали, что и думать. И я-то хороша! Даже не встретила вас!
— Я не мог сообщить о себе, поверьте. Телепатической связи между параллельными мирами не существует. Даже с вами, Оля, — с мягкой улыбкой добавил он. — Или, может быть, вообще мои способности притупились…
— Приветствуем вас! Каковы результаты вашей глубинной разведки? — тут же приступил к расспросам Кочетков.
— Надеюсь, вы не вылетели на этот раз в трубу? — осведомился дядя Джо. — Хотя один джентльмен уверял, что в жизни события непременно повторяются, правда, с некоторыми изменениями.
— Может быть, он был прав. Мне пришлось опять воспользоваться трубой, вернее, трубчатой опорой, чтобы попасть в подводный понтон и подготовить там шлюзовое устройство.
— Извините, правильно ли я вас понял? — спросил Иецуке. — Мы этим путем все-таки проникнем в ваш мир?
— Это так, но лишь в известной мере, — ответил Альсино. — Я подогнал волновую станцию на самоходных понтонах к тому месту, где мы должны оказаться под водой. Это место отмечено буем. Через понтоны можно будет подняться на платформу, но… К сожалению, это нам не поможет…
— Почему? Почему? — посыпались вопросы.
Альсино сел за стол и пояснил:
— Волновая электростанция — всего лишь огромный специализированный робот, полностью самоуправляемый. На ней нет ни людей, ни плавсредств для сообщения с сушей. Поэтому нам не на чем будет переправиться к людям.
— Но как же так? — изумился японец. — Неужели там нет радиосвязи, чтобы дать о себе знать?
— Станция связана с материком лишь энергетическим лучом, направленным сначала на искусственный спутник в космосе и отраженным оттуда на сушу. У нас в иномире не допускается ничего лишнего. Потому нет и радиосвязи, пользоваться которой просто некому.
— И станция блуждает по океанам, словно слепой щенок? Я правильно понял? — спросил дядя Джо.
— Пользуясь метеоинформацией, можно сделать вывод, что она отнюдь не вслепую направляет самоходные понтоны в наиболее опасные места океана и устанавливает там свой постоянный режим работы. Словом, работают они подобно таким нашим органам, как сердце, печень, желудок, не требующим центрального управления.
— Прекрасно для общественного устройства! — заметил дядя Джо.
— Но не для нашего маленького сообщества, — сухо заключил Кочетков.
— Не повелевает ли нам сам Господь Бог остаться здесь и отвращать примитивных людей от зла?
— Будь я Папой Римским, сэр Чарльз, я бы произвел вас в кардиналы.
— Я не католик, дядя Джо.
— А это бы звучало — кардинал Неандертальский! Правда-правда, как говорит наша Оля. Но я, увы, даже в послушники не гожусь, Чарльз.
— Прошу простить, но послушниками, пожалуй, придется стать всем оставшимся здесь. Энергетический поток для связи не использовать, соблюдая законы физики.
— Этого не может быть, Альсино! Я так верю в вас! Станем робинзонами на затерянной в океане платформе! Наведается же, в конце концов, туда кто-нибудь?
— И застанет на голой железке, где ничто не растет, погибших от истощения ее горе-обитателей, не узнав среди них даже бывшего толстяка, который не привык обходиться без обеда, — уныло сострил дядя Джо и, встрепенувшись, добавил: — Но если нельзя выйти в дверь, надо вылезать в окно.
— Такое окно есть, — неожиданно сказал Альсино.
Все повернулись к нему.
— Я это знала! Правда-правда! Ведь вы все можете!
Альсино поднял голову и посмотрел на Олю:
— Я мог бы сам отправиться за помощью, перейдя в другое измерение, как это делают найны, но не имею права вас оставить среди дикарей. Меня они боятся, а вы для них добыча.
Толстяк передернул плечами:
— Наверняка они начнут с меня.
— Входя сюда, я уже заметил их следы. Дикари не заставят себя ждать.
— Так где же окно? — не терпелось американцу.
— Нам неизвестны ландшафты параллельных миров. Но о них осведомлены найны, переходя туда в наиболее удобных местах. Мне уже приходилось направлять в наш мир одного из них залечивать раны.
— Мохнатика! — радостно догадалась Оля.
— Не сомневаюсь, что ему удалось добраться до дома моей матери, и она позаботилась о нем.
— Так ведь он там, а не здесь, — печально сказала Оля.
— Можно убедить какого-нибудь найна показать дорогу. Поэтому я отправлюсь к ним в стойбище.
— Вам надо сначала как следует отдохнуть, Альсино. Я тоже пойду с вами. Меня они знают в лицо и не откажут в помощи. Они добрые. Зачатки их разума не отбрасывают злых теней. Не правда ли? — Оля с надеждой посмотрела в лицо Альсино.
Он отрицательно покачал головой:
— Кочетков не позволит. Кроме того, я буду передвигаться по воздуху, и на такое расстояние я не смогу захватить вас с собой.
— Я здесь умру, думая о вас.
— Так надо, Оля. Вас поддержат все члены нашей экспедиции. Не сомневаюсь, что за нами сюда пришлют НЛО.
Оля захлопала в ладоши. Это было так неожиданно, что все, ощутив перелом в настроении, улыбнулись.
— Вам надо поспать, Альсино. Может быть, подкрепитесь тем, что я приготовила? Я не все пролила!
— Я зарядился солнечной энергией еще на платформе перед проникновением сюда. Так что спасибо!
Оля уложила Альсино и заботливо прикрыла пледом, как малого ребенка, нежно глядя на него.
Альсино уснул крепким сном. Но сон продлился недолго.
Проснувшись, он встретился глазами с Олей, которая не отходила от него.
— Вы сразу отправитесь? — спросила она.
Альсино кивнул.
— Дождитесь хотя бы, пока жара спадет.
— Надо вернуться засветло.
Остальные участники экспедиции молча стояли поодаль.
— Я уже знаю ваши обычаи, — сказал Альсино. — Предлагаю присесть на дорожку.
— Один джентльмен утверждал, что суеверия хуже религии. Религия основана на моральных принципах, суеверия — на невежестве.
— Могу согласиться с вашим джентльменом. Но я имею в виду народные обычаи, основанные на вековой мудрости. Посидеть перед дорогой — это подумать последний раз отъезжающим, что их ждет в пути, другим же — каково будет остаться.
— Вот мы все и подумаем друг о друге, — сказала Оля.
— И это верно, — согласился Альсино.
Все сели, храня молчание.
Первым поднялся Кочетков.
— Альсино, я прикрою вас с земли.
— Вам, Юра, не поспеть за мной. К тому же я подвергнусь здесь меньшей опасности, чем возвращаясь сюда из сушильной печи кирпичного завода.
— Тогда наденьте бронежилет. Дикари могут стрелять влет, — настаивал Кочетков.
Вслед за Альсино все вышли из аппарата.
С выжженной степи пахнуло жаром, как из печи, с привкусом горьковатого запаха дыма.
Альсино отошел на некоторое расстояние, и, как обычно, вокруг него возник сияющий ореол. Он поднялся над землей и стал быстро удаляться по направлению к лесу зеленых великанов.
Оля заметила, что Кочетков вынес с собой вместо автомата винтовку с оптическим прицелом.
Он вскинул ее, как будто целясь в улетающую фигуру.
— Что ты делаешь! — вне себя воскликнула ошеломленная Оля. — Юра!..