— Ты хочешь, чтобы я развлекла тебя сегодня вечером?
— Нет, — говорю я.
Я собираюсь напиться сегодня вечером. Один.
Дардана фыркает.
— Почему бы тебе просто не трахнуть ее, чтобы удовлетворить свое любопытство? Зачем все это?
— Почему ты просто не уберешься с моих глаз? — рычу я.
Она склоняет голову и отступает.
Подождав, пока женщина отойдет, Гоар склоняется ко мне.
— Избавься от Дарданы.
— Скоро.
— От нее неприятности.
— Она полезна.
Гоар качает головой.
— Алисса вам полезнее.
— Ты всегда права, женщина. Потанцуй с Алиссой.
— Нет, я слишком стара.
Я целую ее пальцы и иду напиваться в свою винодельню.
Глава 6
Звучащая музыка напоминает мне кельтскую, которую играла Лиза в моем любимом пабе. Мне сразу представляется темный лес, нимфы и мерцающий туман. Музыка дикая и чистая, а также грустная и красивая. Волшебная смесь. Я вижу, как Ваан уходит, и сразу чувствую облегчение. Мои глаза ищут Арнау. Я замечаю, что он стоит у угла дома, поэтому я отрываю руку от Алмаст и двигаюсь к нему. Мы стоим друг напротив друга.
— Потанцуй со мной, — говорю я, пытаясь успокоить свое сбившееся дыхание.
— Я не могу, Алиса.
— Почему?
— Только твой будущий муж может танцевать с тобой.
У меня расширяются глаза, но, на самом деле, я не видела, чтобы мужчины танцевали.
— Какой странный обычай.
— В моем племени мы свободны. Свободны как птицы в небе. Можем свободно танцевать, — в его взгляде пылает страсть.
Он выглядит так, будто гордится своим происхождением.
Я громко сглатываю.
— Может быть, однажды ты станцуешь со мной.
— Возможно.
Интересно, какие эмоции мучили его душу, когда он наблюдал за мной с Вааном.
— Иди за здание, а затем по гравийной дорожке, — говорит он, когда его лицо превращается в бесчувственную маску.
Я смотрю на него, и догадка возникает в моем сознании. Нет необходимости в словах.
Я киваю ему и срываюсь вперед. Адреналин бушует в моих венах, и я дрожу. Двигаясь вдоль боковой стены здания, я замечаю начало пути и набираю темп. Высокие деревья, похожие на туи, которые моя мама посадила в нашем саду, поднимаются передо мной, когда чьи-то руки обхватывают меня сзади.
Я вскрикиваю.
— Молчи, — говорит Арнау.
— Ты напугал меня, — я раздражаюсь, а затем его мужской запах кружит мне голову.
Желание и страх смешиваются в моей груди.
— Ну же, — говорит он, хватая меня за руку и таща за собой.
— Куда мы направляемся?
— На винодельню. Там никого нет.
Я сжимаю кусок своего платья и приподнимаю его, чтобы не наступить на подол и не упасть. Мы начинаем бежать. Чувство свободы пронзает меня, когда мы погружаемся в заросли виноградных листьев и движемся по вьющейся дорожке. Я вижу здание, расположенное на холме. Оно сделано из камня и увенчано соломенной крышей.
Арнау тянет меня за руку, и мы начинаем взбираться на холм, тяжело дыша. Волнение проходит через нас всякий раз, когда наши глаза встречаются. Я счастлива. Я чувствую бабочки в своем животе. Мы с ним как повстанцы, противостоящие всему миру. Мы — радость. Мы надежда. Мы нетерпеливы. Как будто мы ломаем нерушимое.
Мы останавливаемся перед двойной и богато украшенной дверью, и Арнау тянет меня к себе. Я делаю шаг к нему и вдыхаю — траву, ветер, дикую свободу. Я кладу руки ему на шею и притягиваю ближе. Я чувствую отчаянное сопротивление в его напряженных мышцах, в мучениях на его лице, а затем его губы оказываются на моих. Моя голова идет кругом. Лихорадка заполняет вены.
Не прерывая поцелуй, Арнау распахивает дверь в винодельню. Мы падаем внутрь — наш поцелуй никогда не закончится. Но Арнау как будто спотыкается обо что-то и падает, потянув меня за собой. Я смеюсь, приземлившись на его грудь. Он переворачивает меня так, что я оказываюсь на спине, а он сверху. Его губы прикасаются к моим. Меня охватывает жар от нашей страсти. Мы просто хотим целоваться — несмотря на всю несправедливость и все запретное. Прочь все пределы. Хотим целоваться так, будто мы вольны решать свою судьбу.
— Арнау, — громогласно рычит слева от нас Ваан.
Я застываю, а Арнау прыгает на ноги одним пружинистым движением.
— Ваан, — говорит Арнау, и его голос лишен эмоций.
Я встаю на ноги и смотрю на Ваана. Он похож на прирожденного убийцу в свете факелов. Что-то сковывает мое сердце и лишает меня кислорода.
— Не наказывайте ее, — говорит Арнау. — Она не знает правил.
— Но ты знаешь их очень хорошо, — говорит Ваан, и его голос холоден, как лед.
— Мы не сделали ничего плохого, сэр, — говорю я дрожащим голосом, но Ваан игнорирует меня.
— Я не трогал ее невинность, — говорит Арнау.
— Хорошо, что ты не забыл, что нельзя брать то, что тебе не принадлежит.
Ваан поворачивается ко мне и сжимает мою руку до боли.
Я начинаю плакать и дрожать от страха, от неуверенности, от боли, пока он тащит меня за пределы здания, а затем дальше по дорожке. Я тихо плачу и наступаю на край платья, падая на колени. Ваан останавливается, сжимает мою талию и бросает меня через плечо, и его яростный рык пробуждает самый первобытный страх внутри меня.
Я должен ее отхлестать.
Я должен относиться к ней, как ко всем остальным.
Я должен склонить ее над столом и взять то, что принадлежит мне.
Но я не хочу видеть страх в ее прекрасных глазах.
Я несу ее в спальню и бросаю на кровать.
— Не трогай меня, пожалуйста, — всхлипывает она, когда приподнимается в кровати.
Гоар пробирается в комнату и стоит у кровати, как будто хочет укрыть Алиссу своим телом.
— Научи ее, — говорю я. — Научи ее побыстрее.
— Она не знает нашей культуры, — говорит Гоар. — Чего вы ожидали?
— Хватит, женщина, — я поднимаю палец на Гоар, она хмурится и делает несколько шагов назад.
Чувство стыда пронзает меня. Гоар — моя мудрость. Она была для меня матерью с тех пор, как я себя помню. Я не хочу быть с ней груб.
— Мне очень жаль, сэр, — всхлипывает Алисса. — Так жаль.
Я смотрю на ее губы, опухшие от его поцелуев, и ярость наполняет мои вены.
— Я убью того, кто осмелится прикоснуться к тебе, ты понимаешь?
Алисса качает головой, ее слезы как хрусталь блестят на раскрасневшихся щеках.
— Ты — моя собственность, — говорю я.
Глаза Алисы расширяются, как будто она видит свою смерть.
Я для нее чудовище.
Хорошо. Она будет уважать меня больше.