Я иду к своему дому, а мой разум окутан странным туманом. Это то, как чувствуется любовь — туманная, странная, но безумно приятная?
Я не могу перестать думать о ее пухлых губах, красивой груди и круглой попке.
Не могу дождаться, чтобы загнать свой член в ее тугую девственную киску.
И я не могу перестать думать о ненависти в ее глазах каждый раз, когда мой взгляд встречается с ее.
Я прохожу мимо дома, занятого моими солдатами, и что-то сжимается у меня в груди. Арнау — мой друг. Мой брат. Теперь он лежит на кровати с раненой моим хлыстом спиной. Я закон в Нассаре. Я владелец дома. Я должен быть строгим. Но я ощущаю недачу. Я унизил своего брата, потому что купил красивую женщину. Эта красивая женщина разрушила нашу дружбу. Нет, я уничтожил его. Мое происхождение разрушило его.
Я не виню мальчика. Я бы выдержал пятьдесят ударов хлыста всего за один поцелуй ее губ. Я бы убил ради нее.
Я найду Арнау хорошую жену. Он заслуживает счастья с хорошей женщиной рядом с ним.
Вогги проходит мимо меня в противоположную сторону, опуская голову.
Я дал им покой и безопасность, но они видят во мне монстра. Иногда я хочу сжечь Нассару, отправиться в горы и быть свободным.
Но я не могу этого сделать. Моим рабам нужно убежище, а моим сотрудникам нужны деньги, чтобы прокормить свои семьи. Континент беспощаден к бедным и слабым. Суровые погодные условия убивают в мгновение ока. Пустыня враждебна, горы опасны и неизведанны. Усадьбы и города предлагают жизнь.
Я захожу в дом, оставляя пятна грязи на полу зала. Руки моей драгоценной рабыни полировали этот пол весь день. Остановившись, я снимаю сапоги и бросаю их в фонтан, а затем кладу их у бассейна, чтобы высохли. Это сработает.
Я иду в свой кабинет и опускаюсь в кресло, чтобы написать приказы для Дарданы и Арнау. Скоро у меня будет деловая встреча.
Тонкая фигура пробирается в кабинет.
— Ясен, — говорю я. — Не прокрадывайся, как призрак.
Ясен усмехается и кашляет, и мое сердце замирает. Он такой старый. Он скоро умрет. Я смотрю, как Ясен садиться на диван у арочного прохода, ведущего на балкон. Его сухое тело трясется, когда он запахивает свою коричневую мантию вокруг груди.
— Ты хотел меня видеть, сынок? — спрашивает он.
— Да, но я бы сам пришел в твою пещеру.
— Мне нужна была прогулка и свежий воздух.
Я поднимаюсь на ноги и двигаюсь к боковому столу. Мягкий ветерок шелестит кремовые занавески, и Ясен уходит в себя. Я наливаю ему бокал вина и бросаю одеяло на спину. Он пьет вино, причмокивая губами.
— Я могу приказать врачу осмотреть тебя, — говорю я.
— Не смей этого делать, — он кивает, его рука дрожит, и Ясен проливает вино на пол. — Эти идиоты дорогие. Не говоря уже о том, что к тому времени, как один из них прибудет в Нассару, я уже давно уйду в другое измерение.
Я сжимаю челюсть. Старый грубый упрямый мерзавец, который всегда все знает лучше.
— Моя малышка навестит тебя завтра, — говорю я.
— Я слышал.
— Научи ее говорить на нашем языке.
— Я сделаю, — его бледно-золотые глаза фокусируются на моих, когда он гладит свою длинную белую бороду. Он кивает несколько раз. — Дом нуждается в детях, которые будут бегать по его коридорам.
— Я слишком стар.
Он качает головой и машет на меня рукой. Я сажусь на диван рядом с Ясеном, и он гладит меня по плечу.
— Я хочу видеть детей, бегающих в Нассаре, — говорит он, его голос становится мощным, каким не был очень давно. — Прежде чем я уйду.
Я поправляю одеяло вокруг него, когда боль сжимает мое сердце, и мы погружаемся в наши собственные мысли.
Глава 7
Проснувшись, первым делом я иду на кухню, чтобы разжечь огонь в камине и вскипятить воду. Через пару минут заходит Кенди, потирая глаза и улыбаясь мне.
— Ты первая проснулась сегодня, — говорит она.
— Я начинаю учиться.
Тонкие руки обвиваются сзади, и Алмаст целует меня в щеку.
— Иди, прими ванну и надень платье.
— Но ведь мы сегодня ничего не празднуем, не так ли? — спрашиваю я.
— С сегодняшнего дня ты будешь приносить еду прямо в спальню хозяина, — говорит Кенди. — И ты будешь учиться.
Мой желудок сжимается.
— А что насчёт моей работы по дому?
— Хозяин привёз девушку с виноградников, — говорит Алмаст. — Она будет заниматься твоими обязанностями.
В этот момент Гоар заходит на кухню.
— Иди, прими ванну, Алисса.
Я хочу спросить её об Арнау, но она хмурится и яростно машет рукой, поэтому я спешу в свою спальню и готовлю ванну. Гоар помогает мне и выбирает платье.
— Оно очень неприличное, — восклицаю я, рассмотрев платье, которое она нашла для меня, с глубоким вырезом и разрезом снизу до бедра.
— Ваан купил их для тебя, поэтому ты должна носить их, — говорит Гоар тоном не терпящим возражений и помогает мне надеть его.
Бледно-зеленая ткань идеально подходит к моему тону кожи. На правом бедре белая роза, и изумрудные камни украшают бретельки на шее.
— Иди, — говорит Гоар.
Вогги хватает мою руку и тянет меня за собой.
— Как там Арнау? — всё-таки отваживаюсь спросить я.
Она смотрит мимо меня и быстро шепчет:
— Не спрашивай о нём. Никогда.
Я киваю, когда она сжимает мою руку.
— Это для твоего же блага, — добавляет она.
— Я знаю.
Мы спешим на кухню Ваана. Вогги берёт две тарелки с едой и ставит их на серебряный поднос. Она добавляет две кружки, заполненные ароматным горячим травяным чаем, и два стакана с розовой жидкостью и отдаёт мне поднос.
— Куда? — спрашиваю я раздражённо.
— Через холл, заходишь в бордовую дверь, а потом по коридору. Тебе нужна дверь с золотым рисунком.
Я прижимаю поднос к себе и выхожу из кухни. Мои ноги ватные, а сердце стучит в груди так, что я почти не замечаю, как холод от пола под ногами проникает в мои голые ступни.
Мне требуется около пяти минут, чтобы добраться до двери, украшенной золотым животным, похожим на гепарда.
Я замираю, когда дверь предательски скрипит, и моё сердце перестаёт биться.
— Входи, — спокойно говорит Ваан.
Я замечаю капельки влаги на его голой волосатой груди. На нём пара черных атласных пижамных брюк.
— Я сказал, входи, — нетерпеливо говорит он. — Я проголодался.
Когда он берёт поднос из моих рук, я сжимаю пальцы в кулаки и оглядываюсь. Мой взгляд бродит по интерьеру. Я ожидала увидеть королевскую спальню, но эта комната другая. Грубая простота каменных стен идеально подходит для восточной мебели. Огромная кровать стоит на какой-то платформе с четырьмя ступенями. Белые тюлевые занавески шелестят в арочных окнах, создавая впечатление призрачного замка. Четыре толстые свечи горят на столике, источая мускусный аромат с оттенками вишни и ревеня.