Член у меня в штанах становится настолько твердым, словно он из камня. Дерьмо. Прошло слишком много времени с тех пор, как я обратил свой взгляд на женщину, и гораздо больше с тех пор, как прикоснулся к хоть одной из них.
«Я вовсе не считаю, что ты уродлив».
«Нет, — напоминаю я себе. — Независимо от того, насколько сильно ты можешь быть увлечен ею, это потому, что за последние несколько лет она — единственная женщина, с которой ты общался дольше минуты. А вовсе не потому, что считаешь ее красивой и обаятельной. Не из-за улыбки и покачиваний ее ягодиц, когда она ходит».
Она недостаточно сильна, чтобы стать спутником в такой жизни, как здесь. И в чем я нуждаюсь, это — высокая, крепкая супруга, которая может оказывать мне помощь на полях. Это все, чего я хочу.
Мне нужно некоторое время, чтобы прийти в себя. Всякий раз, как встаю, убежденный, что я справился, мой член напрягается, и перед моим взором предстает образ, как она совершенно обнаженная моется. В результате я целый час наматываю круги вокруг дома, занимая голову мыслями о том, кого из моего поголовья мне в этом сезоне разводить с быком, а с кем мне подождать до следующего сезона. Размышления о животных и поголовье достаточно для того, чтобы прикончить в моем члене всякое, порожденное в нем, желание, и я могу войти в дом громко, умышленно хлопнув входной дверью.
Николь уже вернулась обратно на кухню, и из моей дровяной печи вытаскивает нечто, подозрительно похожее на домашний хлеб. Ее волосы мокрые, завязаны узлом высоко на голове, а несколько вьющиеся завитков вьются вокруг ее лица. На ней другая одежда, но все равно через материю я вижу волнующие линии ее грудей. Когда я захожу, она начинает мне лучезарно улыбаться улыбкой во все лицо.
— Привет-привет!
Мой член тут же откликается на ее голос, и я поднимаюсь на ноги.
— Буду спать снаружи, — рявкаю ей. — Ты занимаешь постель.
С любопытным выражением на лице она держит хлеб еще несколько мгновений.
— Я не хочу отнимать у тебя постель, Эмвор…
Дерьмо, теперь она произносит мое имя, а в ответ мой член уже стоит. Это просто невыносимо. Не обращая на нее внимания, я врываюсь в свою комнату. Хватаю запасное одеяло с крышки своего сундука и возвращаюсь обратно, бормоча что-то про то, какая это чудесная ночь. Да, конечно, пусть она так и думает.
«Только не дай ей заметить перед своих штанов».
НИКОЛЬ
За завтраком Эмвор ведет себя тихо. Он уплетает еду быстро, хотя и безупречно, при этом не разговаривает. Он сказал мне, что не очень-то разговорчив, так что я не расстраиваюсь. Меня беспокоит то, что он так упорно отказывается даже взглянуть на меня. Я думаю о минувшей ночи и о том, как он буквально сбежал из дома, чтобы избегать меня, и это меня тревожит. Прошлой ночью я почти не спала, и я знаю, что в приступе паники я запеку в выпечку каждую крошку продуктов, что в этой кухне, если он не заговорит со мной, хоть немножко.
Так что я выжидаю, пока он откусывает большой кусок, одно мгновение — и он все уже прожевал, и я сжимаю руки.
— Могу я минутку поговорить с тобой?
Он выглядит, как перепуганный олень, ослепленный фарами. По-моему он довольно милый. Понятия не имею, с чего он решил, что внешне он уродлив. Есть что-то очень притягательное во внешности месакка с их резкими чертами лица, и на самом деле лицо у него красивое. Его рога большие и изогнутые, плечи широкие, а шея толстая. Для меня не имеет значения, что одна сторона его лица немного изрезана шрамами, а уголок рта слегка опущен вниз. Это означает, что у него есть с этим связанная история, прошлое, с которым он справился. Он — выживший.
Я его уважаю за это. На самом деле, мне его лицо нравится, даже очень. Я лишь хочу, чтобы и я ему нравилась.
— О чем? — спрашивает он хриплым и непреклонным голосом. Мне так и хочется то ли заламывать руки, то ли убежать и спрятаться.
— Я знаю, что ты злишься на меня, — я изо всех сил пытаюсь не поддаваться искушению схватить ближайшую миску и начать закидывать в нее ингредиенты. — Я понимаю, что то, что я сделала, было несправедливо по отношению к тебе. Я не задумывалась о том, каково будет тебе, будучи обманутым. Я лишь думала о том, как спастись. Намного легче, когда не знаешь действующее лицо по другую сторону существующей проблемы. Теперь, когда знаю, я понимаю, что то, что я сделала, было неправильно, и я, правда, прошу прощения…