— … Дятлы! Дятлы, мать вашу! Коля, ты живой?!
— Бортников на связи!
— Коля! Уводи своих! Все нормально! Бегом, я сказал! Отбой!
Как бы в подтверждение слов Джелата, еще два «носача» влепили по своим. Те, видно, уже ждали чего-то подобного, и между боевыми роботами завязалась оживленная перестрелка. Им было явно не до нас, и мы улизнули, унося с собой пятерых «двести» и семерых «триста»…
А на следующий день на частоте Штаба Сопротивления пришел приказ. Не просьба, не пожелание, а именно приказ: «Второму батальону ОМОНа срочно передислоцироваться на базу Сопротивления. Контрольное время — восемнадцать часов по московскому времени». Майор хмыкнул и козырнул мне:
— Командуйте, товарищ лейтенант. Они не шутят…
— А вы, товарищ майор?
— А что «я»? В живых оставят, в ОМОНе, скорее всего, — тоже. А остальное… — он махнул рукой. — Правы они, лейтенант. Так что спасибо им и за то, что к стене сразу не ведут…
К восемнадцати ноль-ноль мы находились на подземной базе. Навстречу нам вышло человек десять из руководства, но ни Кенаря, ни Джелата, ни Алексея я не увидел. Из наших выделили троих: Шатурина, капитана Бурдонова и меня. Остальных повели куда-то, а нас позвали на совещание в столовую.
Оглядев тех, кто собрался в зале столовой, Шатурин и Бурдонов слегка побледнели. Кенарь встал и сказал:
— Присаживайтесь, товарищи офицеры. Хочу сразу успокоить вас, товарищ майор, и вас, товарищ капитан. Да, вы не ошибаетесь, и перед вами действительно сидят те, кто по ориентировкам проходил с пометкой «при задержании особо опасен». Причем некоторые знакомы вам лично. Те же, кто вам не знаком, опасны ничуть не меньше. Но теперь — не для вас. Мы с сожалением вынуждены констатировать, что в прежних званиях вы при нашей власти не останетесь, но все можно будет исправить. По крайней мере ваше поведение в период иноземного вторжения характеризует вас с самой лучшей стороны, а потому, я полагаю, можно будет ограничиться простым понижением в звании. Думаю, что товарищи меня поддержат. Так что проходите, не стесняйтесь…
После такого «любезного приглашения», мы, наконец, уселись на свободные места. Рядом оказались двое офицеров-армейцев, один из которых наклонился к Шатурину и тихонько произнес:
— Ты, майор, особо не грузись. Считай, что еще дешево отделался, — он негромко хмыкнул. — Мне вот, например, если они к власти придут, обещали, что годок-другой буду железо сквозь дерево таскать… Если, конечно, не смою…
Вот так… У них все куда как серьезно… Из фильмов и книг я знаю, что значит «смыть». В смысле — смыть кровью. Так Сопротивление здесь и штрафбаты устроить решило? Ого…
— Товарищи! — перед нами стоит пожилой мужик, с умным, чуть хитроватым лицом. — Мы собрались сегодня, чтобы посмотреть на наших противников, так сказать, воочию.
Мужик обернулся вполоборота и махнул рукой:
— Введите гражданина посла!
Цитате из старого фильма многие было засмеялись, но тут…
Двое пареньков, в одном из которых я узнал Дмитрия, вывезли на середину зала… Больше всего то, что они вывезли, напоминало тележку, на которой стоял аквариум. Некая емкость цилиндрической формы, закрытая с торцов стальными плитами. Плиты стягивали длинные шпильки, завинченные солидными могучими гайками, навроде тех, которыми скрепляют между собой железнодорожные рельсы. Только сбоку зачем-то примостилось несколько автомобильных аккумуляторов, да на верхней крышке торчали какие-то рычаги.
В самой емкости имелось три круглых окна из толстого стекла, за которыми сидел… сидела… сидело ОНО! Существо, напоминающее человека, если бы не непропорционально огромная голова и голубой цвет кожи. Оно было неподвижно…
Дмитрий и его напарник выкатили тележку с емкостью на середину зала и остановились. Затем сын Джелата откашлялся и произнес:
— Прошу любить и жаловать. Пытыряс из Эрхей. Зовут ы’Хтрхнгтогын. Но чтобы языки не ломать, мы ему кличку придумали. «Пидор», — он усмехнулся. — Можно задавать вопросы. Мы с коллегой и Пидор постараемся ответить на все.
С этими словами он повернул рукоятку какого-то аппарата на верхней крышке, и в зале раздался писклявый голосок:
— Люди. Спрашивайте. Я готов отвечать.
— За все готов отвечать? — нехорошо оскалившись, вдруг спросил Джелат, встав со своего места. — Сын, а как мы проверим: врет он нам или нет?
— Бать, представляешь, — Дмитрий выключил связь емкости с внешним миром, — они органически врать не умеют! Мы их всех проверили. Товарищи, мы их током били, заставляли соврать, а они — ни в какую!