У млекопитающих самая большая продолжительность спаривания наблюдается у норок и соболей. Были зарегистрированы спаривания соболя, длящиеся целых восемь часов с момента введения пениса до его извлечения.
Каковы были бы наши психологические ощущения, если бы нас посетили инопланетяне, которые предлагали бы своим партнёрам во время секса или в качестве свадебного подарка части собственного тела? На Земле это весьма распространённое явление. Например, самец паука австралийской вдовы предлагает самке всё своё тело целиком. После введения своего копулятивного щупика в самку, он совершает кувырок прямо в челюсти самки. Самка питается во время введения спермы. Самопожертвование самца помогает продлить половой акт и тем самым увеличить количество оплодотворённых яйцеклеток. Другим примером является самец сверчка Cyphoderris strepitans, который в процессе спаривания предлагает самке свои мясистые задние крылья. Иногда поедаются и передние крылья самца. Возможно, одна из самых странных практик поедания тела происходит при матрифагии («поедании матери») у австралийского паука Diaea ergandros — молодняк этого вида поедает своих матерей, и это является естественной частью их жизненного цикла. После того, как выводится потомство, мать становится «живым холодильником» для своих паучат, которые начинают сосать кровь из её податливых суставов ног. Через несколько недель они съедают её целиком.
Секс в научной фантастике
В заключение давайте приведём ещё несколько необычных примеров инопланетной сексуальности из научно-фантастической литературы. В своём романе «Хаос в Стране чудес» я описываю некоторые из самых невообразимых сексуальных практик инопланетян. Например, наванаксы — раса гуманоидов примерно нашего размера с двумя руками и ногами, но на этом сходство заканчивается. Вокруг тела каждого из них тянется складка чувствительной кожи, испещрённая коричневыми, синими и бледно-жёлтыми точками. Когда наванакс бредёт по земле, его плащ из разноцветной плоти выглядит как колышущийся волнами психоделический рулет из желе. Большую часть времени наванакс остаётся скрытым под складкой своей плоти.
Когда встречаются два наванакса, обычно возможны два варианта продолжения. Если два наванакса встречаются лицом к лицу, они пытаются съесть друг друга. Если один из них подходит к другому сзади, они занимаются сексом. Они гермафродиты и могут быть самцами или самками по своему выбору. Фактически, во время полового акта они многократно меняют пол. У каждого наванакса есть пенис, который расположен на правой стороне головы. Пенис находится в нескольких дюймах позади половой щели, которая ведёт к яичнику. Как ни странно, эти описания брачного поведения наванаксов основаны на реальных наблюдениях за земными морскими слизнями, которые являются гермафродитами.{47}
В качестве другого примера инопланетного секса рассмотрим жителей Полярной из «Кластера» (“Cluster”) Пирса Энтони. Они представляют собой каплевидных существ высотой около 6 футов (1,8 м) в полностью вытянутом состоянии. Образованное мышцами гнездо в нижней части их тела удерживает большое колесо. В верхней части тела находится маленький шарик. Когда двое жителей Полярной влюблены друг в друга и хотят завести малыша, самец и самка кружат друг вокруг друга: самец движется по соблазнительному ароматическому следу, оставляемому колесом самки. Они описывают круги всё быстрее и быстрее, приближаясь друг к другу по спирали, пока не происходит встреча. Два их шарика соприкасаются, создавая волнующий поцелуй во время вращения. Когда они замедляют движение, самец отпускает своё колесо, самец и самка совместно вращают его, и через несколько мгновений оно превращается в молодого жителя Полярной звезды.
В 1950-е годы рассказы Филипа Хосе Фармера «Любящие», «Мать» и «Отвори мне, сестра…» открыли новую территорию со спорными темами секса между инопланетянами и людьми и инцеста. В романе Фармера «Странные родичи» Мать — это крупная разумная инопланетянка с защитным камуфляжем, напоминающим большой валун. Она соблазняет своих партнёров, источая притягательный мускус. «Партнёр» проникает внутрь Матери, где его побуждают бить по месту зачатия на внутренней стене. Любое трение места зачатия приводит к беременности, после чего партнёр поглощается полостью рта.
Уильям Тенн высмеивал биологию, секс и инопланетян во многих своих рассказах, среди которых «Дитя Среды» (1956), где женщина рожает саму себя, и «Венера и семь полов» (1949), трактат о продолжении рода у венерианцев. Дэвид Лейк в книге «Правая рука Декстры» (“The Right Hand of Dextra”) описывает октофунгоидов (существ, которые своими признаками напоминают и осьминогов, и грибы), у которых разумны только самки. Самец очень маленький и способен к фотосинтезу. Декстрианин размножается путём рассеивания спор, которые были оплодотворены мужской пыльцой. Споры прорастают только в тёплой, влажной среде, и для того, чтобы достичь зрелости и разума, им требуются долгие годы стабильного климата.
В качестве последнего примера рассмотрим азадианцев из книги Иэна Бэнкса «Игрок». Азадианцы — раса гедонистов, у которой есть три пола: мужской, женский и «верховники». Верховники доминируют в общественной и политической жизни. Мужской пол производит сперму. Верховник даёт яйцеклетку, которую он вводит самке, после чего у неё образуется зигота. Верховник также обладает обратимым пенисом/влагалищем, способным принимать сперму.
От секса к юмору
Возможно, я лучше всех знаю, почему смеётся лишь человек; один он страдает настолько глубоко, что ему пришлось изобрести смех.
Пространство почти бесконечно. По сути, мы всего лишь думаем, что оно бесконечно.
Инопланетянин со щупальцами с Альфы Центавра пишет число 12345, а в это время его подруга отрезает ему левое щупальце. Они оба разражаются смехом. Хотя нам это может показаться не особенно забавным, разумные инопланетяне совершенно наверняка могут обладать чувством юмора. Какие странные реакции, аналогичные смеху, могут у них быть? У всех ли высокоинтеллектуальных форм жизни в конце концов появляется нечто вроде юмора? Смогли бы мы найти общий язык, если бы они сочли забавным то, что мы считаем болезненным?
Исследователь Марти Саксенмейер замечает: «Смех — это встреча двух несопоставимых идей над пропастью. Их стык — это то самое, что создаёт юмор. И если мы используем смех, чтобы сопротивляться боли, то, я думаю, мы легко смогли бы согласиться с тем, что инопланетянин мог бы сделать то же самое».{48}
Вероятно, мы смогли бы поладить с инопланетянами, у которых иные представления о том, что является смешным, — в конце концов, мы делаем это в отношении других людей — ровно до тех пор, пока юмор инопланетян не влечёт за собой убийство и причинение страданий. Вероятно, нам следовало бы составить списки запретных тем, которых следует избегать, — например, люди терпеть не могут шутки зетаморфов, потому что они связаны с шумами, которые издаёт зетаморф, когда вы его убиваете... Люди не используют каламбуры в отношении сколексов, потому что это нарушает их чувство лингвистической симметрии, ради которого они вели священные войны... Не шутите о швейцарском сыре в присутствии альфа-центаврианина, потому что сыр напоминает им их мессию... Не упоминайте в своих шутках пуканье в присутствии Веспидов, потому что эти шутки каким-то образом унижают их матерей...