Если бы эволюция породила разумных инопланетян, освоивших космическое пространство, и мы смогли бы общаться с ними, наша переписка могла бы принести нам источник информации, который богаче того, что унаследовала средневековая Европа от древних греков вроде Платона и Аристотеля. Только представьте себе, какую пользу принесёт изучение инопланетных языков, музыки, искусства, мифологии, философии, биологии и даже политики. Кто был бы мифическими героями у инопланетян? На кого их боги похожи больше — на громовержцев Зевса и Яхве, или на более кротких Иисуса и Бахауллу?
В эпоху нашего Ренессанса заново открытые древние тексты и новые знания залили средневековую Европу светом интеллектуальной трансформации, удивления, творчества, исследований и экспериментов. Другой, ещё более захватывающий Ренессанс начал бы развиваться благодаря богатствам инопланетной научной, технической и социологической информации. Интересно, что дух нашего Ренессанса ярче всего проявился в искусстве. Искусство стало рассматриваться как отрасль знания, обладающая собственной ценностью и способная дать как духовное, так и научное представление о нашем месте во Вселенной. Точно так же Ренессанс, рождённый контактом с инопланетянами, преобразил бы искусство при помощи новых идей, форм и эмоций.
Если бы инопланетные послания и технологии стали таким же обычным делом, как, например, компьютер и телефон, разве не стал бы этот мир весьма бурным местом для жизни? Наверное, в таком мире можно было бы манипулировать пространством и временем таким образом, чтобы облегчить путешествия в другие миры. Ещё во времена Георга Бернхарда Римана (1826-1866) математики изучали свойства многосвязных пространств, где соединены друг с другом различные области пространства и времени. Физики, которые когда-то считали это интеллектуальным упражнением для кабинетных размышлений, в настоящее время со всей серьёзностью изучают передовые разделы математики ради создания практических моделей нашей Вселенной и лучшего понимания возможностей параллельных миров и путешествий с использованием червоточин и манипулирования временем.
Где мы в первый раз обнаружим внеземную жизнь? Вероятным кандидатом выглядит Европа, спутник Юпитера, поскольку последние снимки показывают, что морозная поверхность Европы представляет собой не что иное, как ледяной покров, плавающий поверх водяного океана. В 1997 году космический зонд «Галилео» обнаружил на льду коричневые пятна, которые предположительно могли быть смесью синильной кислоты и других химических веществ, связанных с жизнью. Есть и более странные возможности, которые стоит рассмотреть. Например, на спутнике Юпитера Ио и на Венере жизнь может существовать в жидкой сере. Хотя Ио выглядит лишённым воды, планетологи не исключают возможности наличия подземных вод.[33] Спутник Нептуна Тритон, хотя и довольно холодный, оказывается тяжёлым из-за подповерхностного льда, который когда-то был достаточно тёплым, чтобы растекаться по ландшафту. Тёмные полосы вблизи полюсов указывают на то, что случайные гейзеры извергали углерод или какой-то другой органический материал. Титан у Сатурна, превосходящий размерами Меркурий и Плутон, обладает атмосферой на 60 процентов плотнее земной и создаёт фотохимическую дымку, богатую предбиологическими химическими веществами. Хотя мы ожидаем, что Титан будет довольно холодным, это идеальное место для проверки на предмет наличия жизни на основе аммиака или углеводородов.
Разные астрофизики строили безумные предположения о жизни, основанной на совершенно иных физических процессах, среди которых плазменная жизнь внутри звёзд (основанная на взаимном влиянии типов распределения магнитных сил и упорядоченном движении заряженных частиц); жизнь в твёрдом водороде (основанная на молекулах орто- и параводорода); лучистая жизнь (основанная на упорядоченных типах распределения излучения); а также жизнь в нейтронных звёздах (основанная на полимерных цепочках, хранящих и передающих информацию). Может быть, эти физические процессы сложно считать живыми и способными организовываться в сложные формы поведения, общества и цивилизации. Однако если смотреть издалека, настолько же трудно представить себе, что взаимодействия между белками и нуклеиновыми кислотами могли бы привести к удивительному разнообразию и сложности земной жизни — от величественных голубых китов и древних секвой до любознательных, творческих людей, изучающих звёзды. Если бы вы были кремниевым инопланетянином из другой звёздной системы, и у вас была бы карта человеческой ДНК или список наших аминокислот, смогли бы вы использовать их, чтобы предсказать расцвет цивилизации? Смогли бы вы представить себе замшелую пещеру, чёрную гадюку, сетчатку глаза, крик чайки или слёзы маленькой девочки? Смогли бы вы увидеть Бетховена, Эйнштейна, Микеланджело или Иисуса?
Некоторые из вас, возможно, спросят, почему опытным учёным интересно изобретать и обсуждать гипотетические инопланетные формы жизни. Наука работает, задавая вопросы и интересуясь тем, что могло бы быть. Именно так учёные разрабатывают теории и проверяют гипотезы. Такие научно-фантастические работы, как «Контакт» Карла Сагана, учат общественность тому, как делается наука и почему её следует поддерживать. Они учат нас удивляться потрясающим масштабам нашей Вселенной. Сюжеты из научной фантастики о космических путешествиях уже вдохновили людей на полёт на Луну. Аналогичным образом, истории об инопланетянах побуждают нас больше узнавать о химии жизни и создавать новые устройства для прослушивания радиоволн в поисках признаков внеземной жизни. Вдохновят ли нас рассказы о космических путешествиях на создание технологий с всё более широкими возможностями для дальних путешествий по Вселенной? Найдём ли мы когда-нибудь способ преодолеть эйнштейновское ограничение скорости, чтобы сделать нашим домом всё пространство-время?
Дзен-буддисты разработали вопросы и утверждения, которые называются коаны и работают как медитативная практика. Коаны подготавливают ум к восприятию новых догадок, осознаний и идей. Коаны нельзя решить обычным путём, потому что они парадоксальны; они работают как инструменты просветления, потому что растрясают разум. Аналогичным образом размышления об инопланетной жизни изобилуют коанами, и именно поэтому данное заключение ставит больше вопросов, чем даёт ответов. Эти вопросы — коаны для умов учёных.
Мне интересно, что откроет человечество в ходе поисков внеземной жизни в течение ближайших одного-двух столетий. Насколько далеко мы будем путешествовать? Около 4 миллиардов лет назад живые существа на Земле были не более чем биохимическими машинами, способными к самовоспроизводству. За ничтожную долю этого времени люди эволюционировали от существ, похожих на австралопитеков. В настоящее время люди побывали на Луне и изучили целый ряд концепций — от общей теории относительности до квантовой космологии. Кто знает, в каких существ мы эволюционируем? Кто знает, какие разумные машины, которые в итоге станут нашими наследниками, мы создадим? Эти существа (рис. 10.1) могут жить практически вечно, и они могут унести с собой наши мысли, надежды и мечты. В космической симфонии есть нечто странное, что может включать в себя путешествия во времени, высшие измерения, квантовое суперпространство и параллельные вселенные — миры, которые похожи на наш собственный и, возможно, каким-то призрачным образом даже занимают то же самое пространство, что и наш собственный. Астрофизик Стивен Хокинг даже предложил использовать червоточины, чтобы соединить нашу вселенную с бесконечным числом параллельных вселенных. Физик-теоретик Эдвард Уиттен усердно работает над теорией суперструн, которая уже произвела сенсацию в мире физики, поскольку может объяснить природу как материи, так и пространства-времени. Наши наследники, кем бы они ни были, будут исследовать инопланетные миры в таких масштабах, какие мы и представить себе не можем в настоящее время. Они обнаружат, что Вселенная — это симфония форм жизни, исполняемая во множестве тональностей. Существует бесконечное множество проявлений гармонии, которые ещё предстоит исследовать.
33
Извергающиеся вулканы высятся на поверхности Ио, где гравитационного влияния трёх ближайших лун достаточно, чтобы исказить форму самого этого мира, заставляя его пульсировать, словно сердце.